Кант

Этическое учение Канта сложилось не сразу. Сначала в своих воззрениях на нравственность Кант находился под сильным влиянием Шефтсбери, Гетчисона, Юма и в особенности Руссо. От Руссо он научился ценить достоинство человека, от Руссо он заимствовал и идею личного достоинства. Основой нравственности Кант признавал в то время особое нравственное чувство, заключающееся в чувстве красоты и достоинства человеческой природы. Впрочем, он не считал достаточным одного непосредственного чувства, а находил, что истинная добродетель может опираться только на выражение живущего в каждой человеческой груди чувства красоты и достоинства человеческой природы. Вместе с тем Кант признавал зависимость нравственного чувства от пола, возраста, воспитания, государственного строя, расы и климата и, следовательно, не придавал ему безусловного характера.

Эти воззрения совершенно изменяются около 1770 года. В оставшихся после Канта отрывочных бумагах можно найти некоторые следы постепенного образования у него новой этической теории . Твердая основа счастья есть самодеятельность, способность самому создать свое счастье. Содержание счастья чувственное, но форма его интеллектуальная, так как нашу свободу и самостоятельность сохраняем мы только тогда, когда наша воля всегда остается в согласии сама с собой. Нравственность есть свобода в пределах общего закона, выражающего наше согласие с самими собою. Ни нравственность, ни счастье не зависят от внешних результатов, от пассивных чувств или велений авторитетов.

Этическое учение Канта в окончательно выработанном виде изложено им в «Основоположении к метафизике нравов», 1785г., и в «Критике практического разума», 1788 г.

Общий характер этого учения предопределялся уже выводами критики чистого разума. Понятие долга, служащее основой этики, заключает в себе непременно признаки необходимости и всеобщности. Основным началом всей этики Кант, согласно с этим, признает категорический императив разума: поступать так, чтобы правило нашей деятельности могло служить вместе с тем правилом деятельности всех и каждого. Этот императив не указывает содержания деятельности, а только ее форму; такую форму, которая мыслима как общая форма деятельности всех и каждого.

Необходимый и всеобщий нравственный закон, по учению Канта, есть также безусловный, устанавливаемый для себя самим практическим разумом и, в этом смысле, автономный. Все другие нравственные системы, иначе обоснованные, представляются условными и гетерономными; все основанные на понятии пользы, счастья, личного или общего, на предположении существования особого нравственного чувства, на понятии совершенства, на воле Божией.

Практический разум, или, что то же самое, воля в деле нравственности автономна, т.е. сама себе служит законом, а не получает законы извне. Поэтому сама автономная воля и составляет основу нравственности.

Во всем мире, так говорит Кант, за исключением доброй воли, нет ничего такого, что бы могло считаться без ограничения добром. Ум, мужество, постоянство во многих отношениях хороши, но они могут быть и очень дурными и вредными, если воля, пользующаяся ими, злая воля. Ум и хладнокровие злодея делают его не лучше, а хуже, отвратительнее.

С другой стороны, и доброта самой воли вовсе не зависит от того, какие она дает последствия. Если в силу недостатка собственных способностей человека или неимения у него необходимых к тому внешних материальных средств, или, наконец, в силу какой-либо случайности, благие намерения человека не осуществляются, доброта его воли от этого не умаляется: она все-таки блистает, подобно драгоценному камню, как нечто само в себе содержащее свое достоинство.

Вместе с тем полнота нравственного достоинства воли не достигается еще одним внешним ее согласием с требованиями нравственности. Кто поступает хорошо по соображениям выгоды, например, купец, продающий за справедливую цену действительно хороший товар ради привлечения большего числа покупателей и увеличения, таким образом, своих барышей, или человек, делающий другому добро по присущему ему чувству расположения, любви, деятельность того хотя и не вызовет осуждения, но, однако, и не заслужит признания за ней нравственного достоинства. Нравственная заслуга имеется только тогда, когда добро совершается ради долга.

В чем же заключается самый долг? В исполнении нравственного закона из уважения к нему.

Каждая вещь природы существует по законам. Но только разумное существо имеет способность действовать согласно представлению закона, т.е. по принципам, - другими словами, только оно имеет волю. Так как для выведения действий из законов требуется разум, то воля есть не что иное, как практический разум.

Представление принципа, насколько он обязателен для воли, называется императивом. Императивы могут быть гипотетическими, представляющими практическую необходимость действия в качестве средства к достижению чегонибудь, и категорическими, представляющими действие необходимым ради его самого без отношения к чему- либо другому. Категорический императив, или закон нравственности, не касается содержания действия и того, что из него следует, а только формы и принципа. Относительно гипотетических императивов нельзя знать, в чем они заключаются, когда не даны эмпирические условия достижения той цели, к осуществлению которой они ведут. Напротив, относительно категорического императива независимо от опыта известно, в чем оно заключается, - в общности. Императив этот имеет поэтому не эмпирический, а априорный характер.

Что различие таких действий, правило которых может быть общим правилом деятельности всех и каждого, и таких, правило которых не может иметь такого характера, тождественно с различием нравственных и безнравственных действий, в этом можно, говорит Кант, убедиться на любом примере. Он приводит их четыре.

• 1) Если кто рядом несчастий доведен до безнадежности, до отчаяния в жизни и решается поэтому лишить себя жизни, может ли такое правило действия быть мыслимо как общее правило? Очевидно, нет: деятельность предполагает жизнь, и правило, ведущее к уничтожению жизни, не может поэтому быть общим правилом деятельности всех.
• 2) Если кто в нужде, чтоб получить деньги, обещает все что угодно, сознавая невозможность исполнить обещанное, может ли это быть мыслимо как общее правило человеческой деятельности? Опять-таки, очевидно, нет, потому что, если бы неисполнение обещаний было общим правилом, сами обещания не имели бы никакого значения.
• 3) Человек находит в себе талант, но, так как он и так пользуется всяким благополучием, он, предпочитая наслаждение, оставляет втуне счастливый дар природы. Такой образ действия не может быть общим правилом, говорит Кант, потому что, и отдавая предпочтение наслаждению, человек «все-таки считает невозможным считать это всеобщим законом, ибо, как разумное существо, он необходимо желает, чтобы в нем развивался талант, потому что он ему все-таки дан и притом полезен во всех возможных отношениях».
• 4) Хорошо устроившийся, обеспеченный человек, видя, что другие ведут борьбу с большими затруднениями из-за куска хлеба, решает, что ему до других дела нет. И это не может быть всеобщим законом: «воля, так решающая, ясно противоречит сама себе, так как могут явиться случаи, где и она потребует любви и сострадания от других».

Останавливаясь на этих примерах, нельзя, прежде всего, не заметить, что априорные положения едва ли можно и должно подтверждать примерами. А затем и не все примеры можно назвать удачными, убедительными. Только второй и четвертый примеры - о невозможности представить себе, как общее правило, неисполнение обещанного и безучастие к ближним - логически неотразимы, считает П.И.Новгородцев, Первый же пример совершенно неубедителен. Во-первых, начало разрушения жизни вовсе не представляет непримиримого противоречия началу жизни. Напротив, жизнь предполагает необходимо смерть, все живое вместе и смертно, смертны, в частности, и люди, и с точки зрения общего закона жизни разве есть какое-либо различие между гибелью бедняка от голода и самоубийством? Во-вторых, к данному примеру мерка общности совсем неприложима. Дается пример самоубийства от безнадежного несчастья, которое, если бы не привело к самоубийству, то привело бы к сумасшествию, голоду, болезни, преступлению, к смерти от истощения. Человека, поставленного в такие исключительные условия, нельзя судить по общему правилу. В третьем примере прямо вносятся соображения полезности, т.е. априорный автономный принцип заменяется утилитарным. Таким образом, из примеров Канта оказались удачными только примеры обязанностей к другим. Это весьма естественно, когда основа нравственности сводится только к общности формы действия. В отношениях к другим общность приводит к взаимности, равенству всех людей; в отношениях к самому себе это едва ли может иметь место .

Признав основу нравственности априорной, а все априорное формальным, Кант ради последовательности должен был освободить формулу нравственного закона от всякого содержания. Однако затем он все-таки не удержался придать этой абстрактной формуле более конкретную окраску.

Воля, говорит Кант, мыслится как способность определять себя к действию согласно требованию законов. Эта способность присуща только разумным существам. Но обыкновенная основа самоопределения воли есть цель, и насколько она, как абсолютная цель, в отличие от относительных, эмпирических целей, дается чистым разумом, она должна иметь значение равное для всех разумных существ. Поэтому человек существует как цель сам в себе, а не только как средство для чего-либо внешнего. В этом смысле он и называется личностью. Личность самодельна, а вещи, наоборот, имеют значение только как средство для внешних целей. Поэтому категорический императив может быть выражен и так: поступай так, чтобы к человечеству в твоем лице, как и в лице каждого другого, всегда относились как к цели, а не как к средству.

Систематическое соединение всех разумных существ посредством одного общего закона Кант называл поэтому царством целей. Принадлежа к царству целей, разумные существа, с одной стороны, сами являются своими законодателями, с другой, однако, и подчиняются этим законам.

Кант утверждает, что категорический императив и свобода воли взаимно указывают и подтверждают друг друга. Категорический императив не имел бы никакого смысла, если бы мы не были свободны ему следовать. Между тем существование в нас категорического императива для Канта неопровержимый факт. Но, признавая волю свободной, Кант считает необходимым существование закона, безусловно определяющего ее. Поэтому свобода у него тождественна с автономностью. Воля независима от всякого внешнего условия, но сама в себе определена.

Нетрудно заметить, что при таком понимании свободы она представляется довольно условной. Так как свобода, по Канту, сводится к исключительному подчинению из нее самой вытекающему закону, и так как в исполнении этого закона и заключается весь нравственный долг, то, по одному остроумному замечанию у Канта «исполняй свой долг» и «будь свободен» означает совершенно одно и то же.

Согласие наших действий с нравственным законом может быть или внутренним, или только внешним. Внутреннее согласие есть то, когда действие не только сообразуется с законом, но и побуждением к такому сообразованию служит не что иное, как именно уважение к моральному закону. Если же мотивом к подчинению закону служат посторонние соображения: страх наказания, расчет на выгоду, инстинктивное влечение, в таком случае внутреннего согласия с моральным законом нет, а только внешнее. Внутреннее согласие требует безусловного исполнения морального закона именно из уважения к нему; поэтому, если кто оказывает другому услуги из любви к нему, это уже не будет нравственно добрым действием, так как мотивом действия служит в таком случае не сам нравственный закон, а нечто постороннее ему - любовь. На этом различии внутреннего и внешнего согласия с законом основывается различие двух отраслей морали: нравственности и права. Действия, представляющие лишь внешнее согласие, не суть нравственные, а только правомерные. Как ж выражается моральный закон по отношению к внешним действиям, другими словами: каков юридический закон? Не трудно сообразить, что общим правилом внешних действий может быть только закон, охраняющий свободу, так как подчинение, несвобода, не может быть общим правилом: подчинение предполагает различие подчиняющихся и господствующих. Поэтому юридический закон предписывает действовать так, чтобы свобода одного совмещалась со свободой всех и каждого 1 . Правым действием будет то, которое, или правило, которого допускает совместное существование свободы всех и каждого по общему закону. Право в субъективном смысле, как правомочие, и есть эта самая свобода внешняя, охраняемая юридическим законом .

Общий юридический закон расчленяется в применении, сообразно известной формуле Улъпиана, на три отдельных правила:

признавай себя и других во всем не средством, а целью;

не делай никому неправды,

вступи с другими в такое отношение, чтобы каждому было обеспечено свое против всех других.

Обычный перевод этой формулы, замечает Кант, «воздавай каждому свое» - бессмыслен, так как никому нельзя дать то, что он уж имеет.

Единственное прирожденное право человек право свобода. Она охватывает собою и равенство, т.е. способность каждого быть своим собственным господином; считаться честным; делать в отношении к другим все то, что не умаляет их свободы; сообщать им свои мысли, рассказывать что-нибудь или обещать, и притом как правдиво, так и ложно, ибо от них самих зависит, верить этому или нет.

Всякое право соединено с полномочием принуждения. Устранение препятствий действию есть поддержка этого действия и согласуется с ним. Но всякая неправда препятствует свободе; принуждение против неправды ведет, поэтому, к свободе и потому согласно с категорическим императивом. Это соединение всякого права с полномочием принуждения не следует понимать так, чтобы право имело двойственный состав, а так, что содержание понятия права есть именно возможность совмещения взаимного принуждения со свободой каждого. Так как предмет права - только внешние действия, то строгое право, чуждое всякой примеси нравственности, определяется только внешними, а не какими- либо внутренними побуждениями, опирается только на возможность принуждения. Когда кредитор имеет право требовать от должника уплаты долга, это означает не возможность только убеждать должника, что его собственный разум к тому обязывает, а именно возможность принуждения. Но взаимное принуждение не исключает возможности свободы всех и каждого, совершенно так же, как закон равенства действия и противодействия не исключает возможности свободного движения тел.

Но может быть и так, что право остается без поддержки принуждения или принуждение без опоры права: в первом случае говорят о справедливости, во втором - о праве необходимости. Однако и то, и другое не настоящее право, потому что в вопросах справедливости и необходимости все определяется не объективными, а субъективными началами.

Переходя после этих общих положений, составляющих содержание введения, к рассмотрению отдельных юридических институтов, Кант разделяет свое изложение на две части: частное право и публичное право. Считая это главным делением права, он отождествляет частное право с естественным, публичное - с гражданским. Он находит неправильным противополагать естественному праву общественное, так как и в естественном состоянии может существовать общество, но только не гражданское, т.е. не такое, где частная собственность обеспечивается публичными законами.

Все учение о частном праве Кант сводит к трем основным вопросам:

• 1) каким образом можно владеть чем-нибудь внешним как своим?
• 2) каким образом совершается приобретение чего-нибудь внешнего?

и 3) субъективноусловном приобретении через решение публичной юрисдикции.

По праву моим, говорит Кант, считается так связанное со мной, что если другой станет им пользоваться без моего согласия, он этим нарушает мое право. Внешними предметами частного права могут быть телесные вещи, воля другого лица что-либо сделать и состояние другого лица в отношении ко мне. Различие этих объектов соответствует различию трех категорий: субстанции, причинности и зависимости 1 . Владение объектами права может быть двояко: физическое и юридическое. Первое предполагает фактическое нахождение объекта во власти субъекта; второе - только существование права, причем объект может находиться в пользовании и другого лица, а владение получает не физический, а интеллектуальный характер. Различию физического и интеллектуального или юридического владения соответствует и различие правоположений, к ним относящихся. Все правоположения (надо помнить, что речь идет о естественном праве) априорны. Но относящиеся к физическому владению имеют аналитический характер, так как ими высказывается лишь то, что, по началу противоречия, выводится из представления об эмпирическом владении. Относящиеся же к интеллектуальному или юридическому имеют синтетический характер, так как в данных опыта субъект и объект разъединены, и соединение привносится независимо от опыта чистым разумом.

Права собственно могут существовать только в гражданском обществе, где есть власть, могущая принудить правонарушителя восстановить нарушенное им право. В естественном же состоянии владение имеет всегда только провизорный характер; оно всегда в этом состоянии физическое владение; но иногда оно может иметь за собой юридическую, но не обеспеченную возможность принуждения, презумпцию.

Способов приобретения прав Кант различает три: facto, pasto, lege. К субъективно обусловленным способам приобретения он относит дарение, ссуду, виндикацию и обеспечение права присягой.

Признавая, что существованию государства предшествовало естественное состояние людей, когда они не подчинялись никакой над ними стоящей власти, Кант считает, однако, установление государства не делом удобства или необходимости, а требованием нравственного долга, выводом из категорического императива: действовать так, чтобы моя свобода совмещалась со свободою всех и каждого. Совмещение свободы всех и каждого предполагает обеспечение свободы, а ее не может быть в естественном состоянии. Хотя бы люди были все добры и справедливы, между ними все-таки возникли бы споры о границах их прав, а в естественном состоянии нет судьи, который бы мог решать эти споры. Между тем никто не обязан воздерживаться от вторжения во владение другого, если тот не обеспечивает ему и со своей стороны такое же воздержание. И нет надобности для этого ждать «действительных» посягательств со стороны другого, когда в наклонности, свойственной человеческой природе, не уважать чужого права каждый может убедиться на самом себе. Человек уполномочен на насилие в отношении к другим, так как они уже самой своей природой угрожают ему тем же.

Поэтому для действительной совместимости свободы всех и каждого люди должны установить государственный порядок с подчинением власти, являющейся судьей надо всеми. Акт, которым народ устанавливает государство, есть первоначальный договор о том, что все и каждый отказываются от своей внешней свободы, чтобы снова в совокупности, как государство, получить ее.

Государство, по определению Канта, есть соединение множества людей под законами права. В каждом государстве общая соединенная воля проявляется в трех формах или лицах: суверенитет принадлежит законодателю; исполнительная власть - правителю, и судебная - судье. Они относятся друг к другу, как три части практического суждения: законодательство это большая посылка, закон воли; исполнительная власть - малая посылка; судебное решение - это заключение.

Законодательная власть может принадлежать только соединенной воле народа, потому что, будучи источником всякого права, она должна быть так устроена, чтобы не быть в состоянии никому причинить неправды. Но когда кто-либо распоряжается другим, всегда возможна неправда; она невозможна только в отношении к самому себе. Следовательно, надо, чтобы законодательные постановления, «будучи выражением общей соединительной народной воли, были велениями всех каждому и каждого всем».

Соединенные для такого законодательства члены государства суть граждане, неотъемлемо пользующиеся правами:

• 1) свободы, т.е. подчинения только законам, изданным с их собственного согласия;
• 2) равенства, т.е. подчинения только под условием взаимности, и
• 3) самостоятельности, т.е. правом не быть зависимым ни от кого другого в государстве.

Правитель государства есть тот, кто осуществляет исполнительную власть, но он не должен издавать законов. Соединение законодательной власти с исполнительной приводит к деспотизму. Правитель и законодатель должны быть различны, так как правитель должен быть подчинен законам. Законодатель может лишить правителя власти, сместить его, изменить его распоряжения, но только не может его наказывать, так как это был бы уже акт исполнительной власти. Точно так же ни законодатель, ни правитель не должны отправлять правосудия. Судьи же должны быть самим народом назначаемые представители - присяжные.

В соединении трех властей заключается благо государства, т.е. состояние наибольшего согласия государственного порядка с началами права, а не счастье отдельных личностей, которое, как это утверждает Руссо, может быть, лучше и полнее достигается в естественном состоянии.

Власть законодателя Кант признает безусловной. В отношении к подданным он имеет только права, а не обязанности. Исправление недостатков существующего государственного устройства допустимо только законодательным путем в виде реформы, а не посредством революции. Однако если революция уже совершилась, то незаконность переворота не может служить основанием к освобождению подданных от подчинения новому порядку и новой власти.

Вопрос о различии форм правления Кант рассматривает подробнее в своем философском проекте «Вечного мира» 1 . Формы государства, говорит он, могут быть разделяемы или по различию субъектов верховной власти, или по способу, коим управляет народом правитель, кто бы он ни был. В первом случае получим различие собственно форм властвования - автократии, аристократии и демократии, смотря по тому, принадлежит ли власть одному, некоторым или всем; во втором получается различие форм управления - республиканской и деспотической. Республиканизм заключается в принципе обособления исполнительной власти от законодательной; деспотизм предполагает, напротив, осуществление и той, и другой власти одним субъектом.

Из всех форм властвования, по мнению Канта, демократия в ее чистом виде необходимо ведет к деспотизму, так как при непосредственном участии всех во власти законодательная власть неотделима от исполнительной. Республиканское управление предполагает непременно представительство. То же самое подтверждает Кант и в метафизических начальных основаниях правоучения: истинная республика не может быть не чем иным, как представительной системой народа.

Таким образом, Кант в основу своего учения о праве кладет уже не то или другое эмпирически познаваемое свойство человеческой природы, как это делали его предшественники, а совершенно абстрактное, чистое, так сказать, понятие человека как разумного существа. У него естественное право, в смысле права, выводимого из эмпирической природы человека, превращается в право разума, как право, выводимое априорно из требований разума. Следовательно, у Канта теория естественного права получает уже вполне рационалистическую постановку. В связи с этим превращением естественного права в право разума состоит и существенное изменение, внесенное Кантом в объяснение перехода людей из естественного состояния в общественное. Он, правда, подобно своим предшественникам, принимает учение об общественном договоре. Но договор этот не является у него делом произвольным, а рассматривается лишь как средство лучшего удовлетворения известной потребности. Образование государства, по учению Канта, есть безусловное требование разума. Без власти, охраняющей право, закон свободы неосуществим, а потому люди должны составить государство, так как это - необходимое условие осуществимости совместной свободы всех и каждого.

Критический рационализм Канта, подорвал основы рационалистического догматизма и в философии права. Благодаря тому что критика Канта привела к строгому отделению априорных понятий от понятий эмпирических, она вызвала еще большее обособление философии права и изучения положительного права.

Система Канта представляет собою завершение рационализма и вместе отправной пункт всего лалтьнейшего развития философии. Так что Кант, стоя на рубеже двух столетий, как бы соединяет их, связывает своей системой философские учения XVIII и XIX столетий.

Чтобы довершить изложение воззрений Канта на явления общественной жизни, надо остановиться еще на его статьях, посвященных вопросам философии истории, по тому времени весьма замечательных 1 .

Как бы ни решался с метафизической точки зрения вопрос о свободе воли, проявления воли в человеческих действиях, совершенно так же, как и все другие явления природы, определяются общими законами природы. Поэтому история должна раскрыть правильный ход проявления человеческой воли. Так, хотя на первый взгляд кажется, что браки, рождения, смерти совершенно зависят от человеческого произвола и не подчинены никакому правилу, но ежегодные таблицы браков, рождений и смертей показывают постоянство их числа и, следовательно, подчинение их постоянным законам природы, подобно переменам погоды, при всей их кажущейся прихотливости, подчиненным все-таки строгой закономерности. Отдельные люди не сознают того, что в своей деятельности направляются законами природы и осуществляют их, хотя, если бы законы и были им известны, они не могли бы быть заинтересованы в их осуществлении.

Так как люди действуют не инстинктивно, как животные, но также и не как разумные граждане мира по установленному по общему соглашению, плану, то, казалось бы, и не может быть о них никакой плановой истории. Однако в действительности можно найти путеводную нить такой истории: подобно тому, как Кеплер эксцентрические пути планет свел к определенным законам, Кант объясняет общий ход истории следующими девятью положениями.

Положение первое: все природные свойства существа предназначаются к полному со временем и целесообразному развитию.

Это подтверждается у всех животных как внешним, так и внутренним, наблюдением.

Второе положение: в человеке, как единственно разумном существе на земле, естественные способности, направленные на употребление разума, должны вполне развиваться только в целом роде, а не в индивиде.

Разум есть безграничная способность расширять правила и способ употребления всех своих сил далеко за пределы инстинкта. Разум действует не инстинктивно, но нуждается в опыте, упражнении и обучении. Поэтому для полного употребления всех своих способностей человек должен бы был жить бесконечно. Но так как по его природе продолжительность его жизни ограничена, то требуется для этого смена бесчисленных поколений, передающих одно другому свое просвещение, пока развитие способностей не достигнет своего высшего совершенства, и в этом должна заключаться цель всех человеческих стремлений.

Третье положение: природа хочет, чтобы человек все, что выше механического устройства его животного бытия, вполне из себя самого производил и не был бы причастен никакому другому счастью или совершенству, как тому, какое он самому себе, свободный от инстинкта, собственным разумом доставит.

Природа не делает ничего в излишке и в пользовании средствами не расточительна. Так как она дала человеку разум и на нем основанную свободу воли, то уже в этом ясно выразилось ее намерение. Человек не должен руководиться инстинктом, а должен все дать сам себе: покров одеждой, безопасность и защиту, все удобства жизни, сообразительность и мудрость и доброту воли - все это должно быть его собственным делом, так как для человека важнее его достоинство, чем его благосостояние. Прежние поколения выполняют свое трудное дело для подготовки позднейшим поколениям высшей ступени благосостояния, не принимая сами участия в подготовленном ими счастье.

Четвертое положение: средством развить все способности человека, употребляемым при этом природой, служит антагонизм людей в обществе, он, в конце концов, делается причиной закономерного общественного порядка.

Кант разумеет здесь под антагонизмом стремление людей войти в общение, соединенное, однако, с постоянным сопротивлением, вечно грозящим обществу разрушением. Человек нуждается в общении. Но он имеет также сильное влечение к обособлению, изолированию, чувствуя в себе склонность все только по-своему решать и сопротивляться всякому стеснению. Это сопротивление возбуждает все силы человека и подавляет его склонность к лени, и, влекомый чувством чести, жаждой власти и корыстью, он занимает известное положение среди других людей. Это ведет к первым шагам от дикости к культуре, которая заключается собственно в общественном достоинстве человека. С развитием всех талантов, с образованием вкуса, с успехами просвещения общество становится нравственным целым.

Пятое положение : величайшая задача человеческого рода, к разрешению которой принуждает его природа, есть достижение гражданского общества, основанного на праве.

Так как только в обществе и именно в таком, где существует наибольшая свобода и постоянный антагонизм его членов и вместе с тем точнейшее определение и обеспечение границ этой свободы, дабы она могла существовать наряду со свободой других - так как только там может быть достигнута высшая цель природы - развитие в человечестве всех его способностей, - природа хочет также, чтобы общество само себе доставляло этот порядок. Поэтому в обществе должно быть совершенно справедливое гражданское устройство, подчиняющее людей принудительной власти. Но именно это принудительное властвование содействует возвышению достоинства людей совершенно так же, как растущие в лесу деревья, загораживающие друг другу свет солнца и доступ воздуха с боков, принуждены искать их сверху и потому вырастают высокие и прямые, между тем как растущие отдельно, на просторе, разрастаются в ширь и бывают низкими, корявыми и кривыми.

Шестое положение: труднейшая, и всего позже разрешаемая человечеством задача.

Трудность здесь в том, что человек есть животное, нуждающееся, при совместной жизни с другими, в господине, так как он всегда склонен злоупотреблять своей свободой в отношении к другим. Хотя, как разумное существо, человек и стремится к закону, взаимно ограничивающему свободу всех, но эгоистическое животное влечение побуждает его, где он смеет, уклоняться самому от этого закона. Поэтому нужен над ним господин, который принуждал бы его подчинять свою личную волю воле, имеющей общее значение, дабы каждый мог быть свободен. Но откуда возьмется такой господин? Не иначе как из числа людей. Но, будучи человеком, и он, как все люди, будет также животным, точно так же нуждающимся в господине. Чтобы, не подчиняясь никому, быть все-таки одинаково справедливым и к другим, и к себе самому, необходимо правильное представление о природе общественного устройства, большая опытность и добрая воля; но соединение этих трех условий дается лишь с большим трудом и вырабатывается лишь долгим историческим развитием общества.

Седьмое положение : задача достижения совершенного гражданского общества зависит от закономерности международных отношений.

Существует настоятельная нужда заставить государства выйти из беззаконного состояния дикости и создать международный союз, в котором бы все государства, даже самые мелкие, получали обеспечение прав и безопасности. Все войны надо понимать как попытки добиться такого распределения могущества между государствами, чтобы получилось уравновешенное мирное между ними соотношение. Эту борьбу, приводящую мало-помалу к мирному равновесию, можно объяснить двояко. Или, подобно Эпикуру, объясняющему все сущее постоянными движениями атомов, самыми разнообразными способами сталкивающихся между собой, пока случайно не станут друг к другу в отношение устойчивого равновесия; или, напротив, можно видеть в этой борьбе правильный ход природы, постепенно возводящей человека от состояния животности к состоянию человечности. Только при этом последнем объяснении историческое развитие человечества представится целесообразным.

Восьмое положение: историю человеческого рода можно рассматривать как осуществление скрытого плана природы создать, совершенное государственное устройство, при котором все способности человечества получают полное развитие.

Девятое положение : философская попытка общую всемирную историю представить как движение к совершенному гражданскому обществу в соответствии с планом природы содействует скорейшему одостижению этой цели.

По вопросу об обеспечении вечного мира Кант написал в 1795 году особую статью 1 .Она прямо начинается с изложения шести статей прелиминарного соглашения о вечном мире. Вот эти статьи:

• 1) не должны быть заключаемы мирные договоры с тайной оговоркой, дающей повод к будущей войне;
• 2) никакое государство, ни большое, ни малое, не может быть приобретаемо другими ни по наследству, ни меной, ни куплей, ни дарением;
• 3) существование постоянных армий со временем должно быть прекращено;
• 4) не должны быть заключаемы государственные долги, обеспеченные внешней торговлей;
• 5) никакое государство не должно насильно вмешиваться в устройство и управление других государств;
• 6) никакое государство в войне с другим не должно допускать враждебных действий, устраняющих возможность доверия и по заключении мира, как тайные убийства, отравления, несоблюдение капитуляций, возбуждение измены и т.п.

Мирное состояние людей не есть вовсе естественное состояние. Естественное состояние, напротив, есть состояние вражды. Мирное состояние должно быть установлено. Для этого должен быть заключен окончательный договор о вечном мире из трех гласных статей и одной тайной.

Главные статьи таковы.

• 1) государственное устройство в каждом государстве должно быть республиканским;
• 2) международное право должно быть основано на союзности, федерализме свободных государств;
• 3) мирно-гражданское право должно быть ограничено условиями общего гостеприимства.

Тайная статья заключается в том, что идеи философов об условиях возможности публичной свободы должны учитываться государствами, которые готовятся и к войне.

К каждой из этих статей Кант дает подробное объяснение. Относительно первой статьи указывается, что республике противостоит не монархия, а деспотия, что сколько бы ни было правителей и будет ли государство монархией, аристократией или демократией, оно может быть во всех этих случаях или республиканским, или деспотическим, так как отличительный признак республиканизма, по Канту, заключается в обособлении законодательной власти от исполнительной, а не в числе правителей. Это обособление законодательной власти достигается участием представительства в законодательстве, и устройство управления тем совершеннее, чем меньше правителей и чем многочисленнее представительство. Республиканское устройство потому необходимо для обеспечения вечного мира, что при нем на объявление войны требуется согласие граждан через их представителей. 1

Между тем именно граждане несут на себе все гибельные последствия войны. Они сами должны пополнять состав армии, платить налоги на покрытие военных издержек; они сильнее всего чувствуют последствия неприятельского опустошения страны. По всему этому граждане не могут легко решаться на нарушение мира. Напротив, где подданные не принимают участия в решении вопросов войны и мира, где правитель не участник государственного общения, а собственник государства и сам от войны не терпит никаких бедствий, но может в случае победы прославиться, там на войну решаются легко по самым незначительным поводам.

По поводу второй статьи Кант говорит, что мирные отношения между государствами не могут быть установлены так же, как между людьми, - государственным властвованием. Люди, и подчиняясь государственной власти, остаются все-таки индивидуальными личностями. Но если бы все государства ради обеспечения мира подчинить одной государственной власти, то все бы государства слились бы в одно, все народы - в один народ, утратив свою индивидуальную самостоятельность. Но как государство может развиться только при условии сохранения индивидуальной свободы граждан, так общая эволюция человечества предполагает взаимодействие многих самостоятельных народов. Таким образом, в подчинении всех народов одной государственной власти кроется внутреннее противоречие. В обеспечение мира между народами надо исходить не из начала властвования, а из начала союзности, федеральности. Для этого надо установить между народами особого рода союз, который можно назвать мирным союзом, отличающийся от мирного договора тем, что договор прекращает только одну данную войну, мирный же союз - все войны вообще. Цель этого мирного союза не в установлении властвования над государствами, а в сохранении и обеспечении свободы всех соединившихся государств. Выполнимость такой союзности, которая должна распространиться на все государства и привести, таким образом, к вечному миру, не представляется невозможной. Если могущественный и просвещенный народ установит, по своей природе склонную к миру, истинно республиканскую форму правления, то он образует собою центр тяготения для постепенного федеративного, союзного, объединения в целях обеспечения мира и всех других государств. Свободный мирный союз в международных отношениях по самой особенной их природе является суррогатом государственной власти.

Под началом гостеприимства, Кант разумеет собственно свободу международного общения, или, как сам выражается, право посещения чужих стран, которое должно принадлежать всем людям. Это необходимое условие общечеловеческого общения, и оно действительно все более и более развивается.

Тайная статья облекается тайной, так как очень полезное на деле совещание с философами может показаться законодательной власти несовместимым с ее достоинством, умаляющим ее авторитет. Для облегчения практического применения этого важного средства Кант и считает нужным прикрыть его тайной.

Но при таком свободном мирном союзе, чем же действительно обеспечивается ненарушение мира? Великим художником - природой, 1 отвечает Кант.

В механическом действии природы всегда видится целесообразность. Независимо от их воли природа приводит людей к осуществлению объективной цели человеческого рода.

Первоначальное состояние, в какое природа ставит людей, определяется тремя началами:

• 1) людям можно жить во всех частях земной поверхности;
• 2) войнами они понуждаются расселяться по всей земле, даже в самых суровых местностях,

и 3) войнами же принуждаются люди вступать между собою в более или менее законные отношения.

Сделав все местности годными для жизни людей, природа и заставляет людей расселиться повсюду посредством войн.

Природа осуществляет цели помимо воли людей. Если бы внутренняя неурядица оказалась недостаточной для понуждения народа подчиниться законам, то эта цель, во всяком случае, достигается влиянием общей первоначальной враждебности народов, вынуждающей каждый народ, для возможности отстоять свое существование и самостоятельность в отношении к другим народам с должною силой, организоваться в государство. Но, с другой стороны, поглощение всех национальных различий и особенностей мертвящим и неизбежно приводящим к бездушному деспотизму единством всемирной монархии погубило бы и последние зачатки добра. Поэтому природа стремится к сохранению разнообразия и обособленности национальностей, достигая этого двумя способами: различием языков и различием религий у разных народов. Эти различия, поддерживая обособленность народов и возбуждая в них все более живое соревнование в развитии религиозной жизни и народной словесности, содействуют духовному совершенствованию человечества. Вместе с тем сама же природа создает и противовес крайностям национальной обособленности, внушая народам, по мере их общественного развития, промышленный и торговый дух, приводящий к общечеловеческому общению и всегда враждебный войнам.

Замирение представляет собою как бы отрицательный результат общественного развития. Все его значение - в прекращении войн, в прекращении зла. Положительный результат общественного развития заключается в просвещении. Выяснению понятия просвещения Кант посвятил особую статью.

Леность и косность, пишет она в этой статье, большинству людей препятствуют выйти из пассивной зависимости от обстоятельств и достигнуть просвещения, дающего силу и самостоятельность. Однако общество все-таки может само собой просветиться и даже, если только ему оставляют свободу, непременно просветиться. В сколько-нибудь многочисленном обществе всегда найдутся достаточно самостоятельно мыслящие, способные разумно оценить свое собственное достоинство и призвание каждого человека, и потому медленно и постепенно, но просвещение все же распространяется. Для возможности просвещения требуется свобода пользоваться открыто своим разумом. Однако на деле на земле же везде ограничения свободы.

Какие же ограничения вредны просвещению? - спрашивает Кант Открытое пользование своим разумом должно быть свободно; только при этом условии может развиться просвещение. Открытым пользованием разумом Кант называет тот случай, когда кто-то читающему миру предлагает свои соображения. От такого открытого пользования Кант отличает частное, когда кто-то в своем общественном положении или должности руководится разумом. Но его мнению, бывают такие общественные и государственные функции, к которым выполняющие их лица должны относиться совершенно пассивно, чтобы не нарушить необходимого для успеха единства действия. Тут требуется не рассуждение, а подчинение, исполнение. Так, в армии нельзя допустить обсуждения подчиненными при исполнении долга службы целесообразности распоряжений начальника. Гражданин не может отказаться от исполнения возложенных на него обязанностей; но вместе с тем его не следует стеснять в свободе теоретического общего обсуждения достоинств и недостатков существующей системы управления.

Мудрый правитель не признает за собой права давать людям предписания в делах веры. Но этот дух свободы должен быть расширен дальше, так как не может вредить спокойствию и единству общества. В отношении к искусствам и наукам правительство не может иметь никакого интереса стеснять их. Но, признавая свободу и значение науки, последовательно приходится признать свободу и за критикой самого законодательства, регулирующего так или иначе свободу совести, мысли, искусства. Свобода совести, мысли, художественного творчества, возвышая дух народа, делает его все больше способным и к свободе действия.

Кант в статьях, высказывает немало положений, положенных в основу своих учений исторической школой и позитивизмом 1 . И в самом деле Кант не признает историю делом человеческого произвола, а считает историческое развитие человечества подчиненным объективному началу, законам. Кант называл это объективное начало, определяющее постепенный ход исторического развития, планом природы, не объясняя, однако, этого выражения. Кант военный быт с преобладанием враждебных отношений между народами считает первичной формой общественной жизни, постепенно сменяющейся мирным, промышленным бытом. В историческом изменении общественной жизни Кант видит прогресс, улучшение, победу человечности, разума, активного альтруизма над животным эгоизмом и пассивностью. Кант главным фактором общественного развития считают успех духа, просвещение. Кант указывает на общение как на важнейшее условие развития человечества. С особой силой Кант выдвигает значение индивидуальной свободы и обособленности различных народностей.

• http://ez2www.com/book_647_chapter_42_%C2%A0%C2%A7_26._EHtika,pravouchenie_i_filosofija_istorii.
• http://ez2wvvvv.eom/book_647_chapter_42_%C2%A0%C2%A7_2 6._EHtika,_pravouchenie_i_filosofija_istorii.
• См.: Новгородцев П.И. Лекции по истории философии права. - Москва, Издание«Высшая школа», 1914.
• http://ez2 wwvv. com/book_647_chapter_42_%C2%A0%C2%A7_26._EHtika,_pravouchenie_i_filosofija_istorii.
• Там же.

Введение…………………………………….…………………………3 стр.

1.Место философско-правовых взглядов в философской системе И.Канта………………………………………………………………………..4 стр.

2.Право и нравственность, их взаимосвязь.…………………………7 стр.

3.Решение практических задач юриспруденции в философской системе И.Канта: соотношение вины и наказания………………………………... 10 стр.

Список литературы……………………………………..…………....16 стр.

ВВЕДЕНИЕ

В настоящее время прочно вошли в обиход, и на научном и на публицистическом уровнях, такие формулы, относящиеся к современному развитому гражданскому обществу, как «верховенство права» или «правление права». Формулы, в которых и содержится лестная для приверженцев права оценка этого института.

И все же наиболее яркое и точное определение ценности права выражено в кантовском положении о том, что право человека является самым святым из всего того, что есть у Бога на земле.

Вовсе не случайно в сочинениях Канта, затрагивающих вопросы права, неизменно присутствует слово «святое». Оно уже прозвучало в лекциях, прочитанных в Кенигсбергском университете. «Наш долг, - говорил Кант, - состоит в том, чтобы глубоко уважать право других и как святыню чтить его» 1 . В последующих своих работах философ в ряде случаев использует указанное определение также в отношении субъективных прав - прав отдельных личностей, общностей и даже всего человечества (Кант утверждает, например, что отказ от просвещения «тем более для последующих поколений, означает нарушение и попрание священных прав человечества»). Вместе с тем такую возвышенную характеристику Кант со временем все более распространяет на всю правовую материю, на объективное право.

Это относится и к обобщающему положению о том, что «право человека должно считаться священным» 2 . А главное - к тому приведенному выше положению, которое представляет собой оценку наиболее высокого смыслового значения, - к положению о праве как самом святом из того, что есть у Бога на земле 3 .

Место философско-правовых взглядов в философской системе И.Канта

В какой-то мере такое терминологическое обозначение ценности права, отражая особенности общепринятой лексики конца ХУШ в., имеет в кантовских суждениях сугубо светское, мирское значение. Оно под этим углом зрения призвано выразить отношение к праву - стать определяющей категорией, ключевым звеном правосознания людей в гражданском обществе. Ведь по сложившемуся с конца позднего средневековья (и до наших дней) словоупотреблению нет другого словесного символа, другого терминологического обозначения, кроме слова «святое», которое бы выражало высшее, самое высокое отношение к тому или иному предмету. Отношение - предельно уважительное, почтительное, не допускающее никаких исключений. (Показательно, что в России даже в первые годы после октябрьского переворота, когда открыто, провозглашался и проводился в жизнь откровенно атеистический режим диктатуры пролетариата, Ленин говорил о том, что нужно «свято» соблюдать законы и предписания «советской власти»).

Главное же, что предопределило столь возвышенное отношение Канта к праву, - это сама суть философских воззрений Канта, его философских идей о праве. Идей, посвященных не только праву как звену «замысла» природы, в частности, тому, что относится к глубинным, природным корням права, той «путеводной нити природы», которая «таинственным образом связана с мудростью» 4 . Решающее значение и в данном отношении имеют философские представления Канта о внутреннем духовном мире человека, находящегося «по ту сторону» представлений о природе, когда - кстати, будет замечено - он в связи с характеристикой прирожденных, необходимо принадлежащих человеку и неотчуждаемых прав Кант говорит о том, что здесь человек выступает «гражданином сверхчувственного мира» 5 . Именно в таком ключе Кант пишет о том, что «человечество в нашем лице должно быть для нас самым святым, так как человек есть субъект морального закона, стало быть, субъект того, что само по себе свято» 6 .

Кант был убежден, что неизбежная конфликтность частнособственнических интересов может посредством права приводиться к определенной согласованности, исключающей необходимость прибегать к силе для разрешения противоречий. Право Кант трактует как проявление практического разума

В духе своей философии Кант пытается и правовые нормы вывести из априорных положений. В основе права, по его мнению, лежат три начала: храни твое личное право, не нарушай чужого, воздай каждому по справедливости. Эти нормы, по обычной для Канта «традиции», носят абстрактно - формальный, бессодержательный характер. Ведущая идея Канта состоит при этом в том, что частная собственность благодаря своему априорному происхождению носит вечный, всеобщий и необходимый характер.

«Самый главный предмет в мире - это человек, ибо он для себя - своя последняя цель. Право человека должно считаться священным» И. Кант.

При рассмотрении права как самого святого, что есть у Бога на земле, есть и такая сторона вопроса, которая требует дополнительных характеристик. Это - понимание ценности права с точки категорий, находящихся «по ту сторону» представлений о природе, выраженных в духовном мире человека, - трансцендентальных идей чистого разума: свободы, бессмертия, Бога. То есть того внутреннего духовного мира человека, в которой господствуют идеалы и высшие начала морали, начала добра и совести, светлые начала разума, формируется нравственная личность и «в своей трансцендентальности, человек выступает как разумное, разумно действующее, нравственное, свободное существо» 7 .

При всей сложности такого подхода к действительности, трудностях его восприятия традиционным мышлением, надо отдавать ясный отчет в том, что без учета глубоких духовных основ нашей жизни, находящихся «по ту сторону» представлений о природе, идеи свободы личности, ее прирожденных неотъемлемых прав, личной ответственности и личной вине лишается каких - либо оснований. И значит - отпадает возможность самой постановки вопроса как объективированном бытии разума и тем более - о праве человека - праве в высоком духовном человеческом значении, способной возвысится над властью, стать целью и под углом зрения высоких духовных, нравственных начал.

Именно здесь проявляется и значимость высоких моральных начал и ценностей для реализации жизненных целей. Недаром еще в лекциях Кант сказал: «Конечное назначение человеческого рода состоит в наивысшем моральном совершенстве, которое достигается при помощи свободы человека, благодаря чему человек приобретает способность к высшему счастью» 8 .

Вместе с тем здесь, наряду с допустимой, думается, гипотезой о возможно, трансцендентных, сверхчувственных корнях самого феномена права, требуется известный разворот аргументации, перевод ее в иную плоскость, к учету того факта, что позитивное право охватывает внешние практические отношения, область прозаических, грубых, эгоистических интересов и страстей. Но эти фактические, суровые и жесткие, особенности сферы внешних, практических отношений людей, не только не устраняют, но как раз предопределяют, то обстоятельство, что именно право является - как это, ни парадоксально - образованием, наиболее близким к духовному миру человека, адекватным, совместимым с ним.

Ибо именно право в земной, прозаической жизни призвано быть носителем чистого разума, выступать в качестве права человека. И поэтому именно право должно быть (при реализации заложенных в нем потенций) не только прочной и твердой опорой для активности, творчества, самостоятельной деятельности людей на «земле», в сфере внешних отношений, но и «сделать» человека центром людского сообщества - личностью, и в этой связи опорой (именно - опорой, не более, но и не менее того) для утверждения в во взаимоотношениях между людьми высоких духовных, моральных начал, идеалов, ценностей.

В сфере внешних, практических отношений иной, сравнимой по социальной силе, энергетике и органике, опоры для утверждения и реализации духовных, моральных ценностей человека среди социальных образований не существует. Именно отсюда раскрывается его, права, уникальное значение, состоящее в том, что при помощи права оказывается возможным распространять высокие проявления разума, трансцендентальные ценности - духовные моральные начала, идеалы на область внешних, практических отношений. То есть - создавать условия, быть стартовым пунктом, опорой для того, чтобы «возвращать» их людям в сфере отношений, наполненных антагонизмами, конфликтами, страстями, суровыми и трудными буднями. При этом - возвращать эти человеческие ценности не в виде одного лишь «милосердия», «блаженной любви», «сострадания», других категорий патерналистского сознания и традиционных порядков, а в виде свободы человека, выраженной в субъективных правах и охраняемой законом.

Право и нравственность, их взаимосвязь

Категория «правовой долг». Путь понимания в общественном мнении и в науке взаимоотношений между правом и нравственностью оказался в представлениях людей довольно сложным, порой - причудливым с переносом центра тяжести то на одну, то на другую категорию и даже с действительными или кажущимися «поворотами назад».

С давних пор в общественном и индивидуальном сознании людей утвердилось представление о приоритете нравственности над правовыми критериями поведения. Идеалы добра, взаимопомощи, а также моральные ценности и нормы (равного общественного бремени, родительской любви, уважения к старшим и др.) почитались как нечто более высокое и значимое, чем формальные установления закона, судебные решения, легистские рассуждения и требования неукоснительного соблюдения «буквы». Довольно часто право под таким углом зрения рассматривалось и нередко рассматривается сейчас в качестве всего лишь известного «минимума морали».

Выражением такого поворота в научных воззрениях на соотношение права и морали стала идея строгого права, представляющая собой одну из сторон другой, более общей методологической категории, ранее уже освещенной, - чистого права.

Кант, характеризуя взаимосвязь права и принуждения, пишет: «Как вообще право имеет своим объектом внешнюю сторону поступков, так и строгое право, т.е. такое, к которому не примешивается ничего этического, не требует никаких определяющих оснований, кроме внешних; тогда оно чисто и не смешано ни с какими нравственными представлениями» 9 .

«Очищение» права от всего, что к нему примешивается, - и со стороны фактических отношений, и со стороны этики, нравственных представлений - позволяет увидеть право в его собственной плоти, со всеми его собственными особенностями. И именно потому понятие строгого права стало одним из важных выводов, характеризующих итог развития идей Канта по данному кругу проблем, - формирование высокозначимого самостоятельного учения о праве, и отсюда выступает в качестве смыслового центра его правовой концепции, предопределяющего с философской стороны все другие его черты. Оно же, понятие строгого права, является исходным пунктом для понимания ряда новых сторон соотношения права и морали.

Одна из таких сторон - парадоксальные грани соотношения права и морали.

В рассматриваемом контексте в философской литературе был выдвинут перспективный в научном отношении взгляд о взаимодополнительности права и морали (примечательно при этом, что истоки философского обоснования такого взгляда и были найдены именно у Канта) 10 .

Надо полагать, однако, что в нашей науке глубина подхода Канта к проблеме соотношения права и морали, построенного на выделении строгого права, еще не получила должной оценки. Этот подход позволяет не только вывести право (в регулятивной плоскости) на один уровень с моралью, но и - и это главное! - придать морали такое качество, которое на первый взгляд снова возвышает мораль над правом и даже будто бы возвращает нас «назад», но которое, в действительности, - и притом как это, ни парадоксально именно через моральные идеалы и ценности - качественно возвышает право, сообщает ему значение священной категории - цели в жизни человеческого сообщества - самого святого из того, что есть у Бога на земле.

Здесь нужно учесть, что функции морали как регулятора (как и функции права - регулятора) ограничены ее регулятивным назначением. Для морали они сводятся к функциям критерия, на основе которого определяется оценка событий и поступков под углом зрения таких категорий, как: правильно - неправильно, правда - неправда, хорошее - плохое, доброе - недоброе.

Но мораль - не только регулятор; он одновременно выступает в качестве идеалов и ценностей. А это уже не только категории высокого, трансцендентного духовного мира, законы его духовной свободы, но и в этой связи - принципы, призванные придавать надлежащий духовный ранг, духовный статус тем или иным явлениям в области внешних отношений, внешней свободы, и прежде всего - придавать им качество «священного» явления. Отсюда и следует, что «священность» права во многом раскрывается через мораль - мораль, которая утверждается в гражданском обществе и через свои высшие идеалы, ценности возвышает право. Обратим внимание - не заменяет право, не становится более высоким и более значимым, чем право, критерием при оценке поведения людей, а напротив, действуя как духовный фактор, возвышает объективное право, придает ему не только регулятивную, но и самую высокую духовную значимость.

И такой эффект достигается, как мы увидим, не только путем настойчивых деклараций, использования соответствующих определений, эпитетов, но и путем выработки особых категорий, выражающих моральную оценку права.

Эта категория - правовой долг. Приведу сначала выдержку из сочинения Канта «К вечному миру», а затем в ходе разбора суждений философа попытаюсь обосновать мысль о том, что именно через категорию «правовой долг» реализуется высшая моральная оценка права.

Вот что пишет Кант: «И любовь к человеку, и уважение к праву людей есть долг; первое, однако, только обусловленный, второе же напротив- безусловный, абсолютно повелевающий долг; и тот, кто захочет отдаться приятному чувству благосклонности, должен вначале полностью убедиться, что он не нарушил этого долга». И вслед за тем: «Политика легко соглашается с моралью в первом смысле (с этикой), когда речь идет о том, чтобы подчинить право людей произволу их правителей, но с моралью во втором значении (как учением о праве), перед которой ей следовало бы преклонить колени, она находит целесообразным не входить в соглашение, предпочитая оспаривать всю ее реальность и всякий долг истолковывать лишь как благоволение». И здесь, замечает Кант, дает о себе знать «коварство боящейся света политики» 11 .

Необходимо сразу же заметить, что, по Канту, уважение к праву для людей не просто долг, а долг - безусловный, абсолютно повелевающий. Более того, Кант противопоставляет его долгу «любить человека» - одному из центральных постулатов христианской религии, рассматривает его в качестве лишь «обусловленного долга», словом, возвышает долг людей в плоскости права (в другом месте он прямо называет его «правовым долгом» 12) даже над важнейшим религиозным началом, относящимся к самой сути христианства.

Решение практических задач юриспруденции в философской системе Канта: соотношение вины и наказания

Кант понимал, что проблема правопонимания столь важна сама по себе, сколь важно ее правильно поставить, сформулировать. “Вопрос о том, - писал он, - что такое право, представляет для юриста такие же трудности, какие для логики представляет вопрос, что такое истина”.

Хотя право и мораль - самостоятельные, «суверенные» механизмы регуляции и формы духовности, в нашем общественном сознании прочно утвердились представления, в соответствии с которыми есть такая сторона во взаимосвязи рассматриваемых явлений, где приоритет, безусловно, принадлежит морали. Это, по убеждению многих людей, – значение в области права основополагающей моральной категории - справедливости. Той справедливости, которая, характеризует начала «равновесности» в праве и соотносится с его определяющим качеством - бытием и действием права в качестве «равной меры».

В этой связи нужно видеть, что распространенные в обществе представления о «равенстве», возвеличиваемые в социалистических и коммунистических доктринах, потому, по-видимому, имеют непререкаемый авторитет непреложной аксиомы, что освящены ореолом достоинств права и морали и прежде всего - высоких моральных принципов, «моральной сути» принципа справедливости.

Индивид, по Канту, есть существо, в принципе способное стать “господином самому себе” и потому не нуждающееся во внешней опеке при осуществлении того или иного ценностного и нормативного выбора. Но далеко не всякий использует индивидуальную свободу только для реализации “категорического императива”, сплошь и рядом она перерастает в произвол. Совокупность условий, ограничивающих произвол одного по отношению к другим посредством объективного общего закона свободы, Кант называет правом. Оно призвано регулировать внешнюю форму поведения людей, выражаемые вовне человеческие поступки. Никто не вправе предписывать человеку, ради чего он должен жить, в чем ему надо видеть свое личное благо и счастье. Тем более нельзя добиваться от него угрозами, силой, выполнения этих предписаний.

Таким образом, философия нравственности И. Канта содержит богатую палитру добродетелей, что свидетельствует о глубоком гуманистическом смысле его этики. Этическое учение Канта имеет огромное теоретическое и практическое значение: оно ориентирует человека и общество на ценности моральных норм и недопустимость пренебрежения ими ради эгоистических интересов.

Кант был убежден, что неизбежная конфликтность частно собственнических интересов может посредством права приводиться к определенной согласованности, исключающей необходимость прибегать к силе для разрешения противоречий. Право Кант трактует как проявление практического разума : человек постепенно приучается быть если не морально добрым человеком, то, во всяком случае, хорошим гражданином.

Нельзя не отметить и такую ныне актуальную проблему, которая рассматривается в социальной философии И. Канта как проблема первенства морали по отношению к политике. Кант выступает против таких принципов аморальной политики:

1) при благоприятных условиях захватывай чужие территории, подыскивая затем оправдания этим захватам;

2) отрицай свою виновность в преступлении, которое ты сам совершил; 3) разделяй и властвуй.

Кант считает необходимым средством борьбы против этого зла гласность, рассмотрение политики с точки зрения ее гуманистического смысла, устранения из нее бесчеловечности. Кант утверждал: «Право человека должно считаться священным, каких бы жертв это ни стоило господствующей власти».

Социально - политические воззрения Канта, как и вся его философия, пронизаны духом аристократической прусской реакции. Время от времени в них слышится трусливый голос немецкого обывателя, тоскующего хотя бы о самых скудных реформах. В духе своей философии Кант пытается и правовые нормы вывести из априорных положений. В основе права, по его мнению, лежат три начала: храни твое личное право, не нарушай чужого, воздай каждому по справедливости. Эти нормы, по обычной для Канта «традиции», носят абстрактно - формальный, бессодержательный характер. Ведущая идея Канта состоит при этом в том, что частная собственность благодаря своему априорному происхождению носит вечный, всеобщий и необходимый характер. Те же атрибуты приписываются Канту, основанному на частной собственности эксплуататорскому обществу. Целью государства является, по Канту, не «благополучие» людей, а суровое и непреклонное «долженствование», осуществление абстрактной и формальной «справедливости».

Истинное призвание права - надежно гарантировать морали то социальное пространство, в котором она могла бы нормально проявлять себя, в котором смогла бы беспрепятственно реализоваться свобода индивида.

Осуществление права требует того, чтобы оно было общеобязательным. Для этого право наделяется принудительной силой. Иначе нельзя заставить людей соблюдать правовые нормы, нельзя воспрепятствовать их нарушению и восстанавливать нарушенное. Если право не снабдить принудительной силой, оно окажется не в состоянии выполнить уготованную ему в обществе роль. Сообщить праву такое нужное ему свойство способно лишь государство - исконный и первичный носитель принуждения.

Кант многократно подчеркивал необходимость для государства опираться на право, ориентироваться в своей деятельности на него, согласовывать с ним свои акции. Отступление от этого положения грозит потерей доверия и уважения своих граждан.

Общество в целом, прежде всего в лице государства, не может нарушать достоинства личности, рассматривая ее только как средство достижения государственных целей. Либерализм - это тенденция к ограничению вмешательства государства в жизнь граждан. Государство не вправе также опекать своих граждан, подобно тому, как родители опекают малолетних детей. «Правление отеческое,- пишет И. Кант, - при котором подданные, как несовершеннолетние, не в состоянии различить, что для них полезно или вредно... Такое правление есть величайший деспотизм». С точки зрения либерализма между гражданами и государственной властью отнюдь не обязательна любовь, но необходим и достаточен минимум взаимного доверия.

И. Кант формулирует категорический императив: поступай лишь со­гласно тому правилу, следуя которому ты можешь вместе с тем (без внутреннего противоречия) хотеть, чтобы оно стало всеобщим законом. Или, другими словами: поступай так, как будто правило твоей деятельности посредством твоей воли должно стать всеобщим законом природы. Расшифровывая это правило, И. Кант получает окончательный вывод: поступай так, чтобы человечество и в твоем лице, и в лице всякого другого всегда рассматривалось тобою как цель и никогда только как средство.

Кантовский категорический императив формулирует принцип безусловного достоинства личности. С этой точки зрения, человек не может быть принесен в жертву ни так называемому «общему благу», ни светлому будущему. Высшим мерилом отношений между людьми с позиций категорического императива является не чистая полезность, а значимость личности. Глубинный смысл категорического императива в его всеобщности (универсальности); будучи отнесен лишь к кругу лиц, ограниченному по какому - либо признаку, он теряет свое значение. Единственное и достаточное его основание человек как разумное существо. Он покоится на признании важности тех свойств и признаков (прежде всего разума), по которым все люди могут быть отнесены к единой категории рода человеческого.

В этике, как и в других сферах, существует традиция не только консервативности и застоя, но и радикальных преобразований. Последняя связана не с «ростом и дальнейшим совершенствованием» тех или иных добродетелей (ведь вместе с ними «растут и совершенствуются» соответствующие сопутствующие им пороки), а с решительным очищением и коренным обновлением сознания, как бы со вторым рождением души. В этой второй традиции видное место принадлежит автору "Критики практического разума". Произведенный имкоперниканский переворот в философии касается и этики, где Кант развивает учение об автономии морали: утверждая свободу, человек выступает творцом собственного нравственного мира, он сам себе предписывает закон действий.

Кант провозглашает нравственную установку, характер которой, законы которой существенно отличаются от тех, что преобладают в периоды спокойного и размеренного, постепенного развития, отличаются радикализмом предъявляемых требований: «эти законы повелевают, безусловно, каков бы ни был исход их исполнения, более того, они даже заставляют, совершенно отвлечься от него»; людям «достаточно того, что они исполняют свой долг, что бы ни было с земной жизнью и даже если бы в ней, быть может, никогда не совпадали счастье и достойность его» (Кант И. Критика практического разума 1908, с. 81-82).

В отличие от необязательных, только относительных и условных правил поведения долг выступает по самой своей сущности абсолютным требованием, следовать которому, как закону, надлежит, безусловно. Очень важно, что в обстановке бурных обсуждений и громких требовании прав - прав человека, его свобод - Кант своим категорическим императивом напомнил требование поступать всегда так, чтобы максима поступка могла в то же время стать принципом всеобщего законодательства. Действие не «сообразно с долгом», а «из чувства долга» - вот что имеет истинную нравственную ценность. Человек поистине нравствен только тогда, когда исполняет долг не ради какой - либо внешней цели, а ради самого долга.

Поведение, закон которого совпадает с законом природы, не имеет, по Канту, никакого отношения к нравственному закону. То, чего нет: в естественном законе,- это внутреннее принуждение. Моральную способность

«свободного самопринуждения» Кант называет добродетелью, а поступок, исходящий из такого умонастроения (из уважения к закону), - добродетельным (этическим) поступком. "Добродетель есть твердость максимы человека при соблюдении своего долга.- Всякая твердость узнается через те препятствия, которые она может преодолеть; для добродетели же такие препятствия - это естественные склонности, могущие прийти в столкновение с нравственным намерением... Всякий долг содержит понятие принуждения со стороны закона; этический долг содержит такое принуждение, для которого возможно только внутреннее законодательство».

Кант заботится о чисто интеллектуальном, «строгом образе мыслей», подчиняющем эмпирические суждения и действия «принципу исключения всего среднего между добрым и злым», о моральном "ригоризме", непримиримом к примирениям добра и зла: «Для учения о нравственности вообще очень важно не допускать, насколько возможно, никакой моральной середины ни в поступках, ни в человеческих характерах, так как при такой двойственности всем максимум грозит опасность утратить определенность и устойчивость».

Какой-нибудь, определенный нравственный долг, непреложный для одних культурно - исторических условий, может, однако, стать безнравственным требованием при изменившихся условиях. Еще Ф. Г. Якоби в своих возражениях Канту приводил целый ряд примеров из истории, поэзии и саг, доказывающих, что поступки, которые согласно формальной этике, по общепринятым моральным представлениям могли бы показаться преступлением, в действительности являются выражением высокой человеческой нравственности. Поэтому Якоби прямо требовал права на такое «преступление». С ним солидаризировался Гегель, напоминая, что закон создан для человека, а не человек для закона.

Гегель признает возвышенность кантовской практической философии, ее заслугу в выдвижении долга ради него же самого. Однако долг в такой форме не содержит в себе особенных, положительных определений. Долг есть долг. А ведь интересно знать, что же именно составляет долг. Кант делает такой вопрос бессмысленным, потому что устраняет из нравственного закона как раз всякое содержание, и попытка установить какое-либо содержание должна быть внутреннее противоречивым действием. В таком виде нравственный закон оказывается на деле ни к чему не пригоден. Он просто невыполним, ибо требуется в качестве должного выполнять «что-то, неизвестно что». Остаются только пустые декларации, что закон должен выполняться ради закона, долг - ради долга. Этот закон говорит лишь, чего нельзя делать, но не говорит, что нужно делать при различных обстоятельствах.

С другой стороны, Гегель далее показывает, что получается, если подойти к нравственному закону, «полностью лишенному материи законов»- отправляясь от поступков, максимы которых мы испытывали бы на пригодность быть принципами всеобщего законодательства. Тут уж любой императив сразу же может быть возведен в долг. Произвол может свободно выбирать между противоположными требованиями. Ведь для всякого поступка можно указать какое-нибудь общее основание и даже возвести его в обязанность. А в таком случае максима любого поступка может стать принципом всеобщего законодательства, «и нет ничего, что таким способом не могло бы сделаться нравственным законом». Рабство, крепостничество может стать, как это бывает на самом деле, не только принципом всеобщего законодательства, но и внутренней нормой, так что благодаря этому человек, если следовать кантовской логике, сделается «подлинно моральным». Кантовским «наивысшим законом» в силу - его формальности могут быть оправданы «все неправые и неморальные действия», максима любого произвола. Таким образом, нельзя считать оправданием нравственного правила то, что оно может быть признано желательным как общий закон.

Гегель обращает внимание на то совершенно выпадающее из кантовского анализа обстоятельство, что при возведении во всеобщий принцип максима по необходимости претерпевает преобразование: в ней происходит снятие определенности, которая сначала подразумевалась, так что содержание этой максимы начинает противоречить себе и, если оно делается принципом всеобщего - законодательства разрушает саму моральность. Всегда справедлива проверка настораживающим вопросом: а что если и вправду все будут всегда поступать так, как требует максима, претендующая на всеобщность? Что если, например, требование помогать бедным станет всеобщим принципом? Бедных не станет, и максима будет излишней, вообще непригодной к существованию. И так относительно бесчисленного множества максим.

Неразумно возводить частный и условный императив «помогай бедным» в общий, поскольку в нем определенность (бедность) уничтожается и уничтожается также условие помощи, так что императив обессмысливается. Но частная определенность (помогай) заключает в себе возможность другой частной определенности (противоположной: не помогай), и в этом «возможном инобытии» заключается, по Гегелю, безнравственность (помогать надо, но можно и не помогать). Если же какой-нибудь частности придается самодовлеющее значение, то в отношении нравственности допускается безнравственность.

Попытка взять долг в какой-либо определенности представляет для кантовской системы неодолимую трудность. Но даже будь она разрешена, все, же долг, в какой бы из ипостасей добродетели он, ни явился, оказался бы ограниченной добродетелью, исключающей другие, а это неминуемо ведет к коллизиям между ними. По Канту, такие коллизии легко устранимы. Из двух добродетелей, если они конфликтуют друг с другом, действительно добродетелью может быть только одна, та, что составляет долг. Либо долг не может противоречить долгу, либо он не есть истинный долг, и может относиться к области морали только как негативное, аморальное. Гегель разъясняет эту кантовскую точку зрения: «Если человек обладает данной определенной добродетелью, то, оставаясь ей верным, т.е. добродетельным в данном отношении, вне границ этой добродетели он может быть в своих действиях только порочным». Гегель восстает против негибкости, окостенелости, узости, односторонности такого понимания долга: диктатура долга ведет лишь к обострению несчастной «разорванности» человека, вразрез его целостности, вразрез гуманности. Если следовать Канту, то горе человеческим отношениям, не содержащимся в этом понятии долга, исключающего все остальные отношения.

Кант знает о многообразии отношений, которые Гегель относит к нравственным,- у Канта они не носят собственно нравственного характера. Он усматривает в них не единство нравственной идеи, а скорее десубстанцивирование нравственности, утрату прочности моральных устоев, возврат к произволу, даже известное оправдание его.

Кант знает о разрушающей веление долга естественной диалектике, под которой он разумеет «наклонность умствовать наперекор строгим законам долга и подвергать сомнениям их силу, по крайней мере, их чистоту и строгость, а также, где это только возможно, делать их более соответствующими нашим желаниям и склонностям, т.е. в корне подрывать их и лишать всего их достоинства, что, в конце концов, не может одобрить даже обыденный практический разум». Но Кант знает и другую диалектику, которая возникает ив обычном нравственном сознании, когда оно развивает свою культуру и восходит к философии (практической), чтобы избавиться от двусмысленности, расшатывающей нравственные принципы).

Кантовское учение о долге в ней превращается из самостоятельного элемента в исчезающий момент широкого и многостороннего синтеза.

Категорический императив Канта допущен лишь постольку, поскольку он сам себя упраздняет: он наперед «снят» и заранее принят в аспекте его не автономности. По Канту, долг - односторонняя и прочная цельность - реальная альтернатива моральной мягкотелости и противостоит последней, как принципиальность - компромиссам, как строгость - расплывчатости и неопределенности, дряблости и попустительству, как аскетизм - гедонизму, как последовательность - половинчатости, как решительность - бесхарактерности.

Заключение

Философия Канта действительно является своего рода замковым камнем в здании западной цивилизации, некоей точкой обращения самосознания Запада на себя. Другими словами, либерализм победил. Отныне либеральные максимы - либо прямо сформулированные, либо, по крайней мере, одобренные Кантом - перестали вызывать у кого - либо серьезные сомнения.

Что касается собственно философии, особенно философии социальной, тут дело обстоит еще яснее: чем дальше то или иное учение отдаляется от Канта, тем дальше оно от политического центра (в любую сторону).

Кант никогда не пытался всерьез обращаться к философии истории - при том, что данная тема его волновала. Он написал ряд интересных историософских эссе, но никогда не пытался ввести исторический материал внутрь своей системы - и не потому, что это было невозможно сделать. Напротив, это получалось, и даже слишком легко, но ставило под сомнение то, чего хотел Кант: а именно, создание "железобетонной" системы, основанной на категорическом императиве как на единственно возможном априорном принципе нравственности. Релятивизм в этом вопросе - даже самый невинный - был в тот момент совершенно неприемлем.

В XX веке положение дел изменилось. В моду вошли историософские конструкции, основанные на понятиях замкнутой цивилизации, культурно-исторического типа, этноса, et cetera. Все эти образования были объявлены непроницаемыми, непостижимыми друг для друга (как вещи сами по себе), и об этих непостижимых вещах были написаны целые библиотеки. Можно представить себе реакцию Канта на эти новые "грезы духовидцев", с легкостью проницавших движения душ древних ацтеков и тольтеков. Всё стало несоизмеримым, особым, уникальным, отличающимся от других - по крайней мере, на словах. Однако никакая "культурная уникальность" ничего не стоит вне ориентации в пространстве априорных форм, которые являются основами не вымороченной специфики, но подлинной идентичности.

Для того чтобы стать чем-то, нужно опираться на что-то реально существующее. На существующее всегда.

Список литературы

История философии. Философия ХV-XIX вв. под редакцией профессора Н.В. Мотрошиловой Москва: Издательство «Греко-латинский кабинет» Ю.А. Шатилина.

Философия. Учебное пособие под редакцией профессора В.Н. Лавриненко Москва: Издательство «Юристъ», 1996г.

В.И. Курбатов «История философии». Конспект. Ростов – на –Дону: Издательство «Феникс», 1997г.

А.А. Радугин «Философия» Курс лекций Москва: Издательство «Владос», 1995г.

Философский словарь. Под редакцией М.М. Розенталя Москва: Издательство «Политическая литература», 1975г.

Большая советская энциклопедия, Москва: Государственное научное издательство «Большая советская энциклопедия»,1953г.

Кант И. Из лекций по этике.// Этическая мысль М.,1978

Кант И философии права" , философии государства. У Канта "практическая философия" делилась на философию права как учения о праве и на... правового государства, социального государства и т.д. Философия права . Канта , Фихте, Гегеля становится своего рода...

1. Философия Иммануила Канта (2)

   Реферат >> Философия

   «Философия Иммануила Канта (1724-1804)» кант философия нравственный свобода «Всякое рассмотрение философии И. Канта должно начинаться с признания ее... борьба за право на существование философии , как таковой, в связи с чем Кант направляет свои...

2. Философия Иммануила Канта (4)

   Реферат >> Религия и мифология

   Королевского кабинета. Кант является основателем критицизма, или трансцендентальной философии . По Канту , философия трансцендентная неправомерно... - на этом Кант настаивает категорически; если она и имеет право на существование, то...

3. Философия И.Канта

   Лекция >> Философия

   Априорного знания выделяет И.Кант ? Какова задача философии , по Канту ? Чем обусловлена постановка... из опыта, а из общего правила , которое, однако, само заимствовано... связи с действием и строгой всеобщности правила , что оно совершенно сводилось бы...

Иммануил Кант (1724-1804) - основатель немецкой классической философии, политический и правовой мыслитель.

Эпоха. В конце XVIII - начале XIX в. Германия была политически раздробленной и экономически отсталой страной. Кант - современник политических событий, имевших место в Западной Европе в конце XVIII в. (Великая французская революция, Базельский мирный договор 1795 г.).

Биография. Родился в Кенигсберге в семье ремесленника. В возрасте восьми лет был отдан в государственную гимназию («коллегию Фридриха»). Закончил теологический факультет Кенигсбергского университета. С 1755 г. - приват-доцент, с 1770 г. - ординарный профессор логики и метафизики Кенигсбергского университета. Кант не выезжал дальше Восточной Пруссии, был большим педантом. По Канту, который выходил на прогулку в одно и то

же время, горожане сверяли часы. Лишь раз он задержался, когда читал работу Руссо «Об общественном договоре».

Логическое основание политико-правового учения. На правовые и политические взгляды Канта большое влияние оказали идеи представителей французского Просвещения (Руссо, Монтескье).

Основные работы: «Критика чистого разума», «Критика практического разума», «Критика способности суждений», «Метафизика нравов», «К вечному миру» и др.

Кант как представитель эпохи Просвещения рассматривал человека как существо со свободной разумной волей. Из такого понимания следовало, что поведение человека зависит не только от общества, в котором человек живет, - оно может определяться самим человеком, т.е. автономно.

Кант предложил различать императивы (правила) поведения, которые индивид создает для себя сам:

Гипотетические, т.е. условные императивы;

Если гипотетический императив - это правило, которое человек устанавливает для того, чтобы достигнуть конкретной цели, то категорический императив - это правило должного поведения, которое никак не связано с достижением конкретной цели. Смысл категорического императива - «должен, потому что должен». Человек, который следует категорическому императиву, - моральная личность.

Кант - философ морали. Он предложил несколько формулировок категорического императива, т.е. морального закона:

->«поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом»;

-> «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».

Способность человека быть моральной личностью восхищала Канта так же, как и звездное небо. Однако философ понимал, что не каждый человек следует категорическому императиву в своей повседневной жизни. Например,

Признав недостаточность категорического императива как регулятора человеческого поведения, Кант обратился к праву.

Кант отличает право от законодательства. Он поставил перед собой задачу постигнуть разумом именно право, чтобы «установить основу для возможного положительного законодательства».

Кант выработал понятие права, которое имеет ценностное измерение (право определяется через свободу, понима- емую как ценность) и может быть использовано любым законодателем как руководство к действию: «Право есть ограничение свободы каждого условием ее согласия со свободой каждого другого, насколько это возможно по всеобщему закону...».

Понятие права непосредственно связано не только с понятием свободы, но и с понятием внешнего принуждения, которое ограничивает возможность нарушения свободы: «Право соединяется с возможностью принуждения в отношении того, кто препятствует его осуществлению».

Это внешнее принуждение, по Канту, отличает право от нравственного закона, который опирается только на «самопринуждение».

Политическое учение. Кант - приверженец договорной теории происхождения государства. Как представитель естественной школы права, он априорно допускал, что вначале люди жили в естественном состоянии, а затем заключили общественный договор и стали жить в государстве: «Надо выйти из естественного состояния... и объединиться со всеми остальными... с тем, чтобы подчиниться внешнему, опирающемуся на публичное право, принуждению, т.е. вступить в состояние, в котором каждому будет по закону

определено и достаточно сильной властью... предоставлено то, что должно быть признано своим».

Кант определил государство следующим образом: «Государство - объединение множества людей, подчиненных правовым законам».

Согласно Канту целью государства является не благо и не счастье каждого подданного, а состояние наибольшего соответствия государственного устройства «с принципами права, к чему нас обязывает стремиться разум при помощи категорического императива».

Основная цель государства - обеспечение правопорядка. Кант как представитель немецкого Просвещения развивал теорию раннего либерализма. Поэтому патерналистскому государству (imperium paternale), которое было типичным

для немецких княжеств XVIII в., он противопоставил идеал правового государства (термин «Rechtsstaat» - «правовое государство» Кант еще не использовал). В патерналистском государстве: «суверен хочет по своим понятиям сделать народ счастливым и становится деспотом».

Напротив, целью правового государства должно стать не достижение всеобщего счастья, которое каждый гражданин понимает по-своему, а создание такого права, которое обеспечивает согласование внешней свободы индивида со свободой всех остальных.

Кант использовал два критерия классификации форм правления государства: разделение властей и количество правящих.

Идеальной формой правления для Канта была республика, под которой он понимал конституционную монархию с разделением властей. Ничего похожего в современной Канту Германии не было. Переход к идеалу для Канта был возможен только через реформы «сверху», а не через насильственную революцию. Кант выступал против революции, которую рассматривал как «горячечный бред», а казнь короля народом считал нарушением справедливости (Карл I, Людовик XVI). Кант делал ставку на реформы. Лучше всего для проведения реформ, считал он, подходит такая форма правления, как автократия. Чем меньше лиц, обладающих властью, тем легче осуществить реформы.

Проект вечного мира. В работе «К вечному миру» (1795) Кант говорит о том, что для вечного мира необходимо соблюдение шести предварительных и четырех основных условий.

Предварительные условия:

1) нельзя включать в мирный договор то, что могло бы возобновить войну;

2) нельзя приобретать государства по нормам частного права (например, передавать государство в приданное или по наследству, дарить государство): «государство (в отличие, скажем, от земли, на которой оно находится) не представляет собой имущества (patrimonium). Государство - это общество людей, повелевать и распоряжаться которыми не может никто, кроме него самого»;

3) постоянные армии должны быть постепенно распущены: «будучи постоянно готовыми к войне, они непрестанно угрожают ею другим государствам. Они побуждают их к стремлению превзойти друг друга в количестве вооруженных сил, которое не имеет предела, и поскольку связанные с миром военные расходы становятся в конце концов обременительнее короткой войны, то сами постоянные армии становятся причиной военного нападения с целью избавиться от этого бремени»;

4) не должно быть государственных займов, средства которых использовались бы для ведения войны: «Поиски средств внутри страны или вне ее не вызывают подозрения, если это делается для экономических нужд страны (улучшения дорог, строительства новых населенных пунктов, создания запасов на случай неурожайных лет и т.д.), но как орудие борьбы держав между собой кредитная система, при которой долги могут непомерно увеличиваться... являет собой опасную денежную силу, а именно фонд для ведения войны»;

5) не должно быть вмешательства одного государства во внутреннюю политику другого: «вмешательство посторонних держав означает нарушение прав независимого народа, борющегося лишь со своей внутренней болезнью»;

6) военные действия не должны в будущем вызывать недоверие между сторонами: «например, засылка тайных убийц, отравителей, нарушение условий капитуляции, подстрекательство к измене в государстве неприятеля».

Основные условия:

1) договор о вечном мире должны заключать республики, потому что при республиканском строе труднее начать войну;

2) результатом договора должна стать федерация свободных государств;

3) должно быть обеспечено всеобщее гостеприимство государств (например, культурные обмены и т.д.);

4) тайное условие: правители должны советоваться с философами: «Нельзя ожидать, чтобы короли философствовали или философы стали королями; да этого и не следует желать, так обладание властью неизбежно повреждает свободное суждение разума. Но короли или самодержавные (самоуправляющиеся по законам равенства) народы не

должны допустить, чтобы исчез или умолк класс философов, а должны дать ему возможность выступать публично; это необходимо и тем, и другим для внесения ясности в их деятельность».

С философией И. Канта связан ценностный подход к праву. Из творческого наследия философа актуальным до сих пор остается проект установления вечного мира.

Кант оказал влияние на последующую политико-правовую мысль: М.М. Сперанского, Б.А. Кистяковского, П.И. Новгородцева - в России; Р. Штаммлера, Г. Радбруха, Дель Веккио - на Западе.

ВВЕДЕНИЕ

В настоящее время прочно вошли в обиход, и на научном и на публицистическом уровнях, такие формулы, относящиеся к современному развитому гражданскому обществу, как «верховенство права» или «правление права». Формулы, в которых и содержится лестная для приверженцев права оценка этого института.

И все же наиболее яркое и точное определение ценности права выражено в кантовском положении о том, что право человека является самым святым из всего того, что есть у Бога на земле.

Вовсе не случайно в сочинениях Канта, затрагивающих вопросы права, неизменно присутствует слово «святое». Оно уже прозвучало в лекциях прочитанных в Кенигсбергском университете. «Наш долг, - говорил Кант, - состоит в том, чтобы глубоко уважать право других и как святыню чтить его» Кант И . Из лекций по этике.// Этическая мысль М.,1978.. . В последующих своих работах философ в ряде случаев использует указанное определение также в отношении субъективных прав - прав отдельных личностей, общностей и даже всего человечества (Кант утверждает, например, что отказ от просвещения «тем более для последующих поколений, означает нарушение и попрание священных прав человечества»). Вместе с тем такую возвышенную характеристику Кант со временем все более распространяет на всю правовую материю, на объективное право.

Это относится и к обобщающему положению о том, что «право человека должно считаться священным» Кант И. Сочинения на немецком и русском языках.Т.6. М., 1985.. . А главное - к тому приведенному выше положению, которое представляет собой оценку наиболее высокого смыслового значения, - к положению о праве как самом святом из того, что есть у Бога на земле Там же.. .

1)Место философско-правовых взглядов в философской системе И.Канта

В какой-то мере такое терминологическое обозначение ценности права, отражая особенности общепринятой лексики конца ХУШ в., имеет в кантовских суждениях сугубо светское, мирское значение. Оно в под этим углом зрения призвано выразить отношение к праву - стать определяющей категорией, ключевым звеном правосознания людей в гражданском обществе. Ведь по сложившемуся с конца позднего средневековья (и до наших дней) словоупотреблению нет другого словесного символа, другого терминологического обозначения, кроме слова «святое», которое бы выражало высшее, самое высокое отношение к тому или иному предмету. Отношение - предельно уважительное, почтительное, не допускающее никаких исключений. (Показательно, что в России даже в первые годы после октябрьского переворота, когда открыто провозглашался и проводился в жизнь откровенно атеистический режим диктатуры пролетариата, Ленин говорил о том, что нужно «свято» соблюдать законы и предписания «советской власти»).

Главное же, что предопределило столь возвышенное отношение Канта к праву, - это сама суть философских воззрений Канта, его философских идей о праве. Идей, посвященных не только праву как звену «замысла» природы, в частности, тому, что относится к глубинным, природным корням права, той «путеводной нити природы», которая «таинственным образом связана с мудростью» Кант И. Сочинения на немецком и русском языках.Т.4. М., 1985. . Решающее значение и в данном отношении имеют философские представления Канта о внутреннем духовном мире человека, находящегося «по ту сторону» представлений о природе, когда - кстати будет замечено - он в связи с характеристикой прирожденных, необходимо принадлежащих человеку и неотчуждаемых прав Кант говорит о том, что здесь человек выступает «гражданином сверхчувственного мира» Кант И. Сочинения на немецком и русском языках.Т.4. М., 1985.. . Именно в таком ключе Кант пишет о том, что «человечество в нашем лице должно быть для нас самым святым, так как человек есть субъект морального закона, стало быть, субъект того, что само по себе свято» Кант И. Сочинения на немецком и русском языках.Т.0. М., 1985.. .

практического разума

В духе своей философии Кант пытается и правовые нормы вывести из априорных положений. В основе права, по его мнению, лежат три начала: храни твое личное право, не нарушай чужого, воздай каждому по справедливости. Эти нормы, по обычной для Канта «традиции», носят абстрактно-формальный, бессодержательный характер. Ведущая идея Канта состоит при этом в том, что частная собственность благодаря своему априорному происхождению носит вечный, всеобщий и необходимый характер

«Самый главный предмет в мире - это человек, ибо он для себя - своя последняя цель. Право чело- века должно считаться священным.»

При рассмотрении права как самого святого, что есть у Бога на земле есть и такая сторона вопроса, которая требует дополнительных характеристик. Это - понимание ценности права с точки категорий, находящихся «по ту сторону» представлений о природе, выраженных в духовном мире человека, - трансцендентальных идей чистого разума: свободы, бессмертия, Бога. То есть того внутреннего духовного мира человека, в которой господствуют идеалы и высшие начала морали, начала добра и совести, светлые начала разума, формируется нравственная личность и «в своей трансцендентальности, человек выступает как разумное, разумно действующее, нравственное, свободное существо» Ойзерман Т.И . К характеристике трансцендентального идеализма И. Канта: метафизика свободы. Вопросы философии. 1980. № 6.. .

При всей сложности такого подхода к действительности, трудностях его восприятия традиционным мышлением, надо отдавать ясный отчет в том, что без учета глубоких духовных основ нашей жизни, находящихся «по ту сторону» представлений о природе, идеи свободы личности, ее прирожденных неотъемлемых прав, личной ответственности и личной вине лишается каких-либо оснований. И значит - отпадает возможность самой постановки вопроса как объективированном бытии разума и тем более - о праве человека - праве в высоком духовном человеческом значении, способной возвысится над властью, стать целью и под углом зрения высоких духовных, нравственных начал.

Именно здесь проявляется и значимость высоких моральных начал и ценностей для реализации жизненных целей. Недаром еще в лекциях Кант сказал: «Конечное назначение человеческого рода состоит в наивысшем моральном совершенстве, которое достигается при помощи свободы человека, благодаря чему человек приобретает способность к высшему счастью» Кант И . Из «Лекций по этике».// Этическая мысль М.,1978.

Вместе с тем здесь, наряду с допустимой, думается, гипотезой о возможно, трансцендентных, сверхчувственных корнях самого феномена права, требуется известный разворот аргументации, перевод ее в иную плоскость, к учету того факта, что позитивное право охватывает внешние практические отношения, область прозаических, грубых, эгоистических интересов и страстей. Но эти фактические, суровые и жесткие, особенности сферы внешних, практических отношений людей, не только не устраняют, но как раз предопределяют то обстоятельство, что именно право является - как это ни парадоксально - образованием, наиболее близким к духовному миру человека, адекватным, совместимым с ним.

Ибо именно право в земной, прозаической жизни призвано быть носителем чистого разума, выступать в качестве права человека. И поэтому именно право должно быть (при реализации заложенных в нем потенций) не только прочной и твердой опорой для активности, творчества, самостоятельной деятельности людей на «земле», в сфере внешних отношений, но и «сделать» человека центром людского сообщества - личностью, и в этой связи опорой (именно - опорой, не более, но и не менее того) для утверждения в во взаимоотношениях между людьми высоких духовных, моральных начал, идеалов, ценностей.

В сфере внешних, практических отношений иной, сравнимой по социальной силе, энергетике и органике, опоры для утверждения и реализации духовных, моральных ценностей человека среди социальных образований не существует. Именно отсюда раскрывается его, права, уникальное значение, состоящее в том, что при помощи права оказывается возможным распространять высокие проявления разума, трансцендентальные ценности - духовные моральные начала, идеалы на область внешних, практических отношений. То есть - создавать условия, быть стартовым пунктом, опорой для того, чтобы «возвращать» их людям в сфере отношений, наполненных антагонизмами, конфликтами, страстями, суровыми и трудными буднями. При этом - возвращать эти человеческие ценности не в виде одного лишь «милосердия», «блаженной любви», «сострадания», других категорий патерналистского сознания и традиционных порядков, а в виде свободы человека, выраженной в субъективных правах и охраняемой законом.

2)Право и нравственность, их взаимосвязь

Категория «правовой долг». Путь понимания в общественном мнении и в науке взаимоотношений между правом и нравственностью оказался в представлениях людей довольно сложным, порой - причудливым с переносом центра тяжести то на одну, то на другую категорию и даже с действительными или кажущимися «поворотами назад».

С давних пор в общественном и индивидуальном сознании людей утвердилось представление о приоритете нравственности над правовыми критериями поведения. Идеалы добра, взаимопомощи, а также моральные ценности и нормы (равного общественного бремени, родительской любви, уважения к старшим и др.) почитались как нечто более высокое и значимое, чем формальные установления закона, судебные решения, легистские рассуждения и требования неукоснительного соблюдения «буквы». Довольно часто право под таким углом зрения рассматривалось и нередко рассматривается сейчас в качестве всего лишь известного «минимума морали».

Выражением такого поворота в научных воззрениях на соотношение права и морали стала идея строгого права, представляющая собой одну из сторон другой, более общей методологической категории, ранее уже освещенной, - чистого права.

Кант, характеризуя взаимосвязь права и принуждения, пишет: «Как вообще право имеет своим объектом внешнюю сторону поступков, так и строгое право, т.е. такое, к которому не примешивается ничего этического, не требует никаких определяющих оснований, кроме внешних; тогда оно чисто и не смешано ни с какими нравственными представлениями» . Кант И. Сочинения на немецком и русском языках.Т.6. М., 1985

«Очищение» права от всего, что к нему примешивается, - и со стороны фактических отношений, и со стороны этики, нравственных представлений - позволяет увидеть право в его собственной плоти, со всеми его собственными особенностями. И именно потому понятие строгого права стало одним из важных выводов, характеризующих итог развития идей Канта по данному кругу проблем, - формирование высокозначимого самостоятельного учения о праве, и отсюда выступает в качестве смыслового центра его правовой концепции, предопределяющего с философской стороны все другие его черты. Оно же, понятие строгого права, является исходным пунктом для понимания ряда новых сторон соотношения права и морали.

Одна из таких сторон - парадоксальные грани соотношения права и морали

В рассматриваемом контексте в философской литературе был выдвинут перспективный в научном отношении взгляд о взаимодополнительности права и морали (примечательно при этом, что истоки философского обоснования такого взгляда и были найдены именно у Канта) Соловьев Э.Ю . И. Кант: взаимодополнительность морали и права. М., 1980.

Надо полагать, однако, что в нашей науке глубина подхода Канта к проблеме соотношения права и морали, построенного на выделении строгого права, еще не получила должной оценки. Этот подход позволяет не только вывести право (в регулятивной плоскости) на один уровень с моралью, но и - и это главное! - придать морали такое качество, которое на первый взгляд снова возвышает мораль над правом и даже будто бы возвращает нас «назад», но которое, в действительности, - и притом как это ни парадоксально именно через моральные идеалы и ценности - качественно возвышает право, сообщает ему значение священной категории - цели в жизни человеческого сообщества - самого святого из того, что есть у Бога на земле.

Здесь нужно учесть, что функции морали как регулятора (как и функции права-регулятора) ограничены ее регулятивным назначением. Для морали они сводятся к функциям критерия, на основе которого определяется оценка событий и поступков под углом зрения таких категорий, как - правильно-неправильно, правда - неправда, хорошее - плохое, доброе - недоброе.

Но мораль - не только регулятор; он одновременно выступает в качестве идеалов и ценностей. А это уже не только категории высокого, трансцендентного духовного мира, законы его духовной свободы, но и в этой связи - принципы, призванные придавать надлежащий духовный ранг, духовный статус тем или иным явлениям в области внешних отношений, внешней свободы, и прежде всего - придавать им качество «священного» явления. Отсюда и следует, что «священность» права во многом раскрывается через мораль - мораль, которая утверждается в гражданском обществе и через свои высшие идеалы, ценности возвышает право. Обратим внимание - не заменяет право, не становится более высоким и более значимым, чем право, критерием при оценке поведения людей, а напротив, действуя как духовный фактор, возвышает объективное право, придает ему не только регулятивную, но и самую высокую духовную значимость.

И такой эффект достигается, как мы увидим, не только путем настойчивых деклараций, использования соответствующих определений, эпитетов, но и путем выработки особых категорий, выражающих моральную оценку права.

Эта категория - правовой долг. Приведу сначала выдержку из сочинения Канта «К вечному миру», а затем в ходе разбора суждений философа попытаюсь обосновать мысль о том, что именно через категорию «правовой долг» реализуется высшая моральная оценка права.

Вот что пишет Кант: «И любовь к человеку, и уважение к праву людей есть долг; первое, однако, только обусловленный, второе же напротив - безусловный, абсолютно повелевающий долг; и тот, кто захочет отдаться приятному чувству благосклонности, должен вначале полностью убедиться, что он не нарушил этого долга». И вслед за тем: «Политика легко соглашается с моралью в первом смысле (с этикой), когда речь идет о том, чтобы подчинить право людей произволу их правителей, но с моралью во втором значении (как учением о праве), перед которой ей следовало бы преклонить колени, она находит целесообразным не входить в соглашение, предпочитая оспаривать всю ее реальность и всякий долг истолковывать лишь как благоволение». И здесь, замечает Кант дает о себе знать «коварство боящейся света политики» Кант И. Сочинения на немецком и русском языках.Т.5.М.1985 .

Необходимо сразу же заметить, что, по Канту, уважение к праву для людей не просто долг, а долг - безусловный, абсолютно повелевающий. Более того, Кант противопоставляет его долгу «любить человека» - одному из центральных постулатов христианской религии, рассматривает его в качестве лишь «обусловленного долга», словом, возвышает долг людей в плоскости права (в другом месте он прямо называет его «правовым долгом» Там же.) даже над важнейшим религиозным началом, относящимся к самой сути христианства.

3)Решение практических задач юриспруденции в философской системе Канта: соотношение вины и наказания

Кант понимал, что проблема правопонимания столь важна сама по себе, сколь важно ее правильно поставить, сформулировать. “Вопрос о том, - писал он, - что такое право, представляет для юриста такие же трудности, какие для логики представляет вопрос, что такое истина”.

Хотя право и мораль - самостоятельные, «суверенные» механизмы регуляции и формы духовности,. в нашем общественном сознании прочно утвердились представления, в соответствии с которыми есть такая сторона во взаимосвязи рассматриваемых явлений, где приоритет безусловно принадлежит морали. Это, по убеждению многих людей, - значение в области права основополагающей моральной категории - справедливости. Той справедливости, которая, характеризует начала «равновесности» в праве и соотносится с его определяющим качеством - бытием и действием права в качестве «равной меры».

В этой связи нужно видеть, что распространенные в обществе представления о «равенстве», возвеличиваемые в социалистических и коммунистических доктринах, потому, по-видимому, имеют непререкаемый авторитет непреложной аксиомы, что освящены ореолом достоинств права и морали и прежде всего - высоких моральных принципов, «моральной сути» принципа справедливости.

Индивид, по Канту, есть существо, в принципе способное стать “господином самому себе” и потому не нуждающееся во внешней опеке при осуществлении того или иного ценностного и нормативного выбора. Но далеко не всякий использует индивидуальную свободу только для реализации “категорического императива”, сплошь и рядом она перерастает в произвол. Совокупность условий, ограничивающих произвол одного по отношению к другим посредством объективного общего закона свободы, Кант называет правом. Оно призвано регулировать внешнюю форму поведения людей, выражаемые вовне человеческие поступки. Никто не вправе предписывать человеку, ради чего он должен жить, в чем ему надо видеть свое личное благо и счастье. Тем более нельзя добиваться от него угрозами, силой, выполнения этих предписаний.

Таким образом, философия нравственности И. Канта содержит богатую палитру добродетелей, что свидетельствует о глубоком гуманистическом смысле его этики. Этическое учение Канта имеет огромное теоретическое и практическое значение: оно ориентирует человека и общество на ценности моральных норм и недопустимость пренебрежения ими ради эгоистических интересов.

Кант был убежден, что неизбежная конфликтность частнособственнических интересов может посредством права приводиться к определенной согласованности, исключающей необходимость прибегать к силе для разрешения противоречий. Право Кант трактует как проявление практического разума : человек постепенно приучается быть если не морально добрым человеком, то во всяком случае хорошим гражданином.

Нельзя не отметить и такую ныне актуальную проблему, которая рассматривается в социальной философии И. Канта как проблема первенства морали по отношению к политике. Кант выступает против таких принципов аморальной политики: 1) при благоприятных условиях захватывай чужие территории, подыскивая затем оправдания этим захватам; 2) отрицай свою виновность в преступлении, которое ты сам совершил; 3) разделяй и властвуй.

Кант считает необходимым средством борьбы против этого зла гласность, рассмотрение политики с точки зрения ее гуманистического смысла, устранения из нее бесчеловечности. Кант утверждал: «Право человека должно считаться священным, каких бы жертв это ни стоило господствующей власти».

Социально-политические воззрения Канта, как и вся его философия, пронизаны духом аристократической прусской реакции. Время от времени в них слышится трусливый голос немецкого обывателя, тоскующего хотя бы о самых скудных реформах. В духе своей философии Кант пытается и правовые нормы вывести из априорных положений. В основе права, по его мнению, лежат три начала: храни твое личное право, не нарушай чужого, воздай каждому по справедливости. Эти нормы, по обычной для Канта «традиции», носят абстрактно-формальный, бессодержательный характер. Ведущая идея Канта состоит при этом в том, что частная собственность благодаря своему априорному происхождению носит вечный, всеобщий и необходимый характер. Те же атрибуты приписываются Канту, основанному на частной собственности эксплуататорскому обществу. Целью государства является, по Канту, не «благополучие» людей, а суровое и непреклонное «долженствование», осуществление абстрактной и формальной «справедливости».

Истинное призвание права - надежно гарантировать морали то социальное пространство, в котором она могла бы нормально проявлять себя, в котором смогла бы беспрепятственно реализоваться свобода индивида.

Осуществление права требует того, чтобы оно было общеобязательным. Для этого право наделяется принудительной силой. Иначе нельзя заставить людей соблюдать правовые нормы, нельзя воспрепятствовать их нарушению и восстанавливать нарушенное. Если право не снабдить принудительной силой, оно окажется не в состоянии выполнить уготованную ему в обществе роль. Сообщить праву такое нужное ему свойство способно лишь государство - исконный и первичный носитель принуждения.

Кант многократно подчеркивал необходимость для государства опираться на право, ориентироваться в своей деятельности на него, согласовывать с ним свои акции. Отступление от этого положения грозит потерей доверия и уважения своих граждан.

Общество в целом, прежде всего в лице государства, не может нарушать достоинства личности, рассматривая ее только как средство достижения государственных целей. Либерализм -- это тен-аснцня к ограничению вмешательства государства в жизнь граждан. Государство не вправе также опекать своих граждан, подобно тому как родители опекают малолетних детей. «Правление отеческое,-- пишет И. Кант, -- при котором подданные, как несовершеннолетние. не в состоянии различить, что для них полезно или вредно... Такое правление есть величайший деспотизм». С точки зрения либерализма между гражданами и государственной властью отнюдь не обязательна любовь, но необходим и достаточен минимум взаимного доверия

И. Кант формулирует категорический императив: поступай лишь со-гласно тому правилу, следуя которому ты можешь вместе с тем (без внутреннего противоречия) хотеть, чтобы оно стало всеобщим законом. Или, другими словами: поступай так, как будто правило твоей деятельности посредством твоей воли должно стать всеобщим законом природы. Расшифровывая это правило, И. Кант получает окончательный вывод: поступай так, чтобы человечество и в твоем лице, и в лице всякого другого всегда рассматривалось тобою как цель и никогда только как средство.

Кантонский категорический императив формулирует принцип безусловного достоинства личности. С этой точки зрения, человек не может быть принесен в жертву ни так называемому «общему благу», ни светлому будущему. Высшим мерилом отношений между людьми с позиций категорического императива является не чистая полезность, а значимость личности. Глубинный смысл категорического императива в его всеобщности (универсальности); будучи отнесен лишь к кругу лиц, ограниченному по какому-либо признаку, он теряет свое значение. Единственное и достаточное его основание -- человек как разумное существо. Он покоится на признании важности тех свойств и признаков (прежде всего разума), по которым все люди могут быть отнесены к единой категории рода человеческого.

Список литературы:

История философии. Философия ХV-XIX вв. под редакцией профессора Н.В. Мотрошиловой

Москва: Издательство «Греко-латинский кабинет» Ю.А. Шатилина

Философия. Учебное пособие под редакцией профессора В.Н. Лавриненко

Москва: Издательство «Юристъ», 1996г.

3. В.И. Курбатов «История философии». Конспект.

Ростов - на -Дону: Издательство «Феникс», 1997г.

4. А.А. Радугин «Философия» Курс лекций

Москва: Издательство «Владос», 1995г.

5. Философский словарь. Под редакцией М.М. Розенталя

Москва: Издательство «Политическая литература», 1975г.

6. Большая советская энциклопедия,

Москва: Государственное научное издательство «Большая советская энциклопедия»,1953г.

7. Кант И. Из лекций по этике.// Этическая мысль М.,1978

8. Кант И. Сочинения на немецком и русском языках.Т.4,6. М., 1985

9. Ойзерман Т.И. К характеристике трансцендентального идеализма И. Канта: метафизика свободы. Вопросы философии. 1980. № 6..

10. Соловьев Э.Ю. И. Кант: взаимодополнительность морали и права. М., 1980

И. Кант (1724–1804) –великий гуманист. Он исследовал не только природу и сущность человека, но и условия его реализации как существа разумного, деятельностного, нравственного, свободного, ответственного, правомочного.

Мы по сей день опираемся на кантовские глубочайшие, гуманистические этические и философско-правовые идеи. Вот некоторые из них:

• – "Не будь средством для других, будь для них также и целью".
• – "Не поступай с кем-либо не по праву".
• – "Только гражданское устройство есть правовое состояние".
• – "Свобода – основа способности целеполагающей деятельности человека": познавательной, нравственной, правовой, эстетической.

Философии права он посвятил труды "Критика практического разума", "Метафизические начала учения о праве", "Спор факультетов", "Метафизика нравов", "К вечному миру".

Кант подчеркивал, что человек создает "вторую природу", которая представляет собой мир человека – культуру и цивилизацию.

Философско-правовые идеи И. Кант выстраивает в сложную систему отрасли правового практического знания.

Ее основанием является нравственность (прежде всего, нравственно-категорический императив). Одна из его формулировок обращена к правоведам: "Поступай так, чтобы нравственность твоей воли стала общим законом для всех".

Философ считает неотъемлемыми правами человека его естественные права. В работе "Метафизика нравственности" речь идет о естественном праве как "прирожденном праве". Человека, во-первых, "нельзя спрашивать, для чего он существует, его существование имеет высшую цель".

Во-вторых, единственным "первоначальным правом, присущим каждому человеку в силу его принадлежности человеческому роду" является "независимость от принуждающего произвола другого", т.е. свобода .

Кроме того существует прирожденное равенство, или "независимость, состоящая в том, что другие не могут обязать кого-либо к большему, чем то, к чему он с своей стороны может их обязать". Равенство – это "быть своим собственным господином (sui juris)".

Естественное право обеспечивает человека правомочием: он "перед лицом правового акта ни с кем не поступает не по праву" .

В-третьих, естественное состояние – это общественное состояние, но определенной развитости.

Естественному состоянию противопоставляется не общественное, а гражданское состояние. Кант поясняет, что в естественном состоянии общество существует само.

В-четвертых, Кант разработал учение о гражданском обществе. Гражданское общество гарантирует "мое и твое посредством публичных законов" . Кант подчеркивает, что "только гражданское устройство есть правовое состояние" . Единственно же правомерным строем, по Канту, является республика. Она делает свободу принципом, более того – условием любого принуждения, которое необходимо при правовом государственном строе. Только в условиях республики "закон самодержавен" и не зависит ни от одного лица.

Истинная республика есть и не может быть ничем иным, как "представительной системой народа, дабы от имени народа путем объединения всех граждан обеспечить их права через посредство их уполномоченных (депутатов)" .

И. Кант исследовал правовые отношения. В первую очередь их характер, зависящий от обязанностей и прав человека. Он рассмотрел:

• 1) правовое отношение человека к существам, не имеющим ни прав, ни обязанностей (это существа, лишенные разума, которые не обязывают нас и которых мы не можем обязать). Например, социальные животные: собаки, кошки, лошади, домашний скот;
• 2) правовое отношение человека к существам, имеющим только обязанности, но не имеющим никаких прав (рабы, холопы);
• 3) правовое отношение к человеку, имеющему права и обязанности;
• 4) правовое отношение к существу, имеющему только права и не имеющему никаких обязанностей. Это Бог (но это существо – не предмет возможного опыта).

Философа интересовала проблема долга ("совершенного долга" и "несовершенного долга"; "долга перед самим собой" и "долга перед другими"; "долга добродетели", "правового долга") . Канта заботит "вторая природа", которую человек создает, чтобы жить в ней. Жизнь во "второй природе" связана с правилами (правила своей, человеческой субъективной воли). Движение к нравственному категорическому императиву осуществляется не иначе, как через разумное, истинно человеческое формирование максим. Оно происходит через борьбу долга и склонностей. Для философа важно показать, что долг перед другими проявляется, прежде всего, в публичном праве.

Кант вносит существенный вклад в разработку юридической науки. Он вводит понятия: "правовое владение" , связывая его с публичными законами, т.е. гражданским состоянием; "вещное право" (первое приобретение – земля), "приобретение как завладение" (в согласии с внешней свободой каждого); "личное право" (не может быть самовольным); "брачное право" (половое общение по закону есть брак, подчеркивает отношение равенства между вступающими в брак); "родительское право" (долг содержать потомство и заботиться о нем); "право хозяина дома" (хозяин – слуга; дети – не рабы, а свободные люди).

Кант подчеркивал, что в основе правовых законов должен лежать разум и принцип распределяющей справедливости . Этот принцип осуществляет государство, прежде всего, правовое.

Согласно воззрениям Канта, "государство (civitas) – это объединение множества людей, подчиненных правовым законам".

В каждом государстве существуют три власти, т.е. его воля в трех лицах: верховная власть (суверенитет) в лице законодателя, исполнительная власть в лице правителя (правящего согласно закону) и судебная власть (присуждающая каждому свое согласно закону) в лице судьи .

И. Кант рассматривает и вопросы о праве повелителя на наказание и помилование, о способах и степени наказаний, которые должны быть "общественно справедливыми". Мерилом является "принцип равенства" (оскорбляешь другого – значит, ты оскорбляешь себя; крадешь у него, значит, крадешь у себя; убиваешь его – значит, убиваешь себя) .

Философ досконально исследовал проблему правового отношения гражданина к отечеству и зарубежным странам. Он отталкивается от понятия "отечество" как общность и переходит к понятию "подданный" как гражданин государства, имеющий право на эмиграцию. Кант не оставляет без внимания и философско-правовые проблемы международного права: от определения права государств по отношении друг к другу до проблем права на мир и войну.

"Право во время войны – это как раз то в международном праве, что вызывает наибольшую трудность" , – отмечает Кант. Он против карательных войн, поработительских. В войне не разрешено грабить народ. Право мира – это право нейтралитета, право гарантии, право на взаимное объединение не для нападения, а для защиты.

"Право гражданского мира" – это реализация идеи общности народов (полезные отношения).

Отечественный исследователь творчества И. Канта Э. Ю. Соловьёв заметил, что ответы на многие вопросы, которые поставило наше время, два века назад дал Кант. Например, что такое единое международное правовое пространство; моральный универсализм и унификация нравственных норм – одно ли это и то же; существует ли философски-антропологическое обоснование прав человека, понятное и обязательное для представителей любых культур и вероисповеданий; нужно ли международное правительство .

Таким образом, кантовская философия права – это не только целостная система философско-правовых понятий, но и гуманистическое рассмотрение правовой реальности.

Лицо (die Person) Кант противопоставляет "вещи", "рабу", "средству". Он понимает право как морально-правовое отношение, в котором человек есть цель, а не средство.

Одно из важнейших понятий юридической и философско- правовой теорий – правосознание – для Канта не сводится только к онтологической и гносеологической сущности. Он исследует его с позиций идеальной справедливости и критической способности корректировать действующие законы.

Право и правовые институты требуют развития в единстве с этическими требованиями, ибо они и не цель, и не средства. Кант считал этические требования условиями, необходимыми для реализации человеком высоких устремлений, своего предназначения (как члена человеческого рода), разностороннего индивидуального развития, наиболее полного проявления творческих способностей и т.д.