Феноменология духа гегель основной смысл. «феноменология духа. Отрывок, характеризующий Феноменология духа

«Феноменология духа» (1807) - первая из крупных работ Гегеля. Феноменология духа понимается как «наука об опыте сознания» или как «наука о являющемся знании».

Мир являет себя человеку, который постепенно и последовательно принимает и воспринимает его в различных формах-гештальтах. Процес- суальность восприятия являющегося означает и процессуальность познания. Поэтому выявление явления стадиально, а его описание может быть репрезентировано как изображение являющегося знания. Встречаясь с явлением, человек является самому себе и этому явлению. Феноменология духа изображает, как человек посредством самого себя и явления является самому себе.

Оптическая иллюзия как феноменологический опыт

В феноменологическом опыте явление гештальтируется, т.е. воплощается в образах. Последовательность гештальтов запечатлена Гегелем в рубриках «Феноменологии духа»:

(A) Сознание :

I. Чувственная достоверность или «это» и мнение.

II Восприятие или вещь и иллюзия.

III. Сила и рассудок, явление и сверхчувственный мир.

(B) Самосознание :

IV. Истина достоверности себя самого:

A. Самостоятельность и несамостоятельность самосознания; господство и рабство;

B. Свобода самосознания; стоицизм, скептицизм и несчастное сознание.

С. [Абсолютный субъект ]:

V. Достоверность и истина разума:

А. Наблюдающий разум:

а) Наблюдение природы. Описание вообще; Признаки; Законы. Наблюдение органического;

b) Наблюдение самосознания в его чистоте и в его отношении к внешней действительности; логические и психологические законы;

c) Наблюдение самосознания в его отношении к своей непосредственной действительности; физиогномика и френология.

B. Претворение разумного самосознания в действительность им самим:

a) Удовольствие и необходимость;

b) Закон сердца и безумие самомнения;

c) Добродетель и общий ход вещей.

C. Индивидуальность, которая видит себя реальной в себе самой и для себя самой:

a) Духовное животное царство и обман или сама суть дела;

b) Разум, предписывающий законы;

c) Разум, проверяющий законы.

A. Истинный дух, нравственность:

a) Нравственный мир, человеческий и божественный закон, мужчина и женщина;

b) Нравственное действие, человеческое и божественное знание, вина и судьба;

c) Правовое состояние.

B. Отчужденный от себя дух; Образованность:

I. Мир отчужденного от себя духа:

a) Образованность и ее царство действительности;

b) Вера и чистое здравомыслие.

И. Просвещение:

a) Борьба просвещения с суеверием;

b) Истина просвещения.

III. Абсолютная свобода и ужас.

C. Дух, обладающий достоверностью себя самого. Моральность:

a) Моральное мировоззрение;

b) Перестановка;

c) Совесть, прекрасная душа, зло и его прощение.

VII. Религия:

A. Естественная религия:

a) Светлое существо;

b) Растение и животное;

c) Мастер.

B. Художественная религия:

a) Абстрактное произведение искусства;

b) Живое произведение искусства;

c) Духовное произведение искусства.

С. Религия откровения.

VIII. Абсолютное знание.

Дух проходит все указанные ступени: а) при первой встрече с явлением; б) в истории человечества; в) в духовном развитии индивида. Как бы ни был опытен и развит индивид, первоначально его дух определяется с чувственной достоверностью явления и самого себя. Завершается феноменологический опыт обзором пройденного пути и пониманием того, что в явлении дух являет себя через само явление и через человека, представляющего его.

Глубина гештальтирования, мощность множества гештальтов, в которых последовательно воспроизводится явление, определяется предысторией духа, образованностью и опытом индивидуума. Из пройденного пути черпаются способы фиксации явления. Так, Гегель писал: «Царство духов, образовавшееся таким образом в наличном бытии, составляет последовательный ряд, в котором один дух сменялся другим и каждый перенимал царство мира от предыдущего. Цель последовательного ряда - откровение глубины, а последнее есть абсолютное понятие ; это откровение есть, следовательно, снятие глубины понятия или его протяжение , негативность этого внутри себя сущего “я”, которая есть его отрешение или субстанция, - и его время , что это отрешение в самом себе есть отрешение от себя и есть для самости как в своем протяжении, так и в своей глубине. Цель , абсолютное знание, или дух, знающий себя в качестве духа, должен пройти путь воспоминания о духах, как они существуют в нем самом и как они осуществляют организацию своего царства. Сохранение их в памяти, если рассматривать со стороны их свободного наличного бытия, являющегося в форме случайности, есть история, со стороны же их организации, постигнутой в понятии, - наука о являющемся знании ; обе стороны вместе - история, постигнутая в понятии, - и составляют воспоминание абсолютного духа и его Голгофу, действительность, истину и достоверность его престола, без которого он был бы безжизненным и одиноким; лишь -

Из чаши этого царства духов

Пенится для него его бесконечность» К

ГЕГЕЛЬ: ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА

С «Феноменологии духа» начинается «настоящий» Гегель. И для него книга также стала самым дорогим детищем. Когда 13 октября 1806 года после массированного артобстрела в Иену, где проживал философ, ворвались наполеоновские войска, в городе начался небывалый пожар и тотальный грабеж. Единственное, что удалось спасти Гегелю, была только что завершенная рукопись «Феноменологии духа», которую он рассовал по карманам, спасаясь от очередного «визита» французских мародеров. Автор остался бездомным нищим, но мировая культура стала на голову выше.

Необходимая закваска для развития собственного учения и всех последующих школ диалектики чудом была спасена. Книга вскоре увидела свет и на долгое время (вместе с другими работами Гегеля) завладела лучшими умами человечества. В России большая часть интеллектуальной элиты быстро превратилась в гегельянцев, меньшая часть продолжала оставаться шеллингианцами (то есть последователями другого великого немецкого философа — Шеллинга). Крупнейшие русские мыслители — Белинский, Герцен, Бакунин, Хомяков, братья Киреевские и братья Аксаковы в разное время в той или иной степени испытали на себе неотразимое влияние Гегеля, а значит — и «Феноменологии духа».

«Былое и думы» Герцена, точно это случилось вчера, заразительно передают атмосферу незабываемого времени. Бессонные ночные споры в густом табачном дыму и не менее густом тумане сложнейших философских категорий, которые молодые любомудры щелкали, как семечки. Спекулятивные конструкции въедались даже в сознание дремлющих слуг: как-то раз один из них, по свидетельству Аполлона Григорьева, очумело выбежал на крыльцо и отчаянно выкрикнул: «Карету Гегеля!»
Межкомнатные перегородки из стекла от Самарской Стекольной Компании по выгодным ценам.
Все это будет потом, но отправным пунктом останется книга, название которой начинается с загадочного и труднопостижимого слова — «феноменология». Впрочем, не такое уж оно и трудное: означает «учение о явлениях [сознания]». И скрывается за ним простая истина, ничто не стоит на месте, все развивается, включая и мир человеческих чувств, мыслей, потребностей, интересов. Дабы обосновать это, Гегелю необходимо было решить три тесно взаимосвязанные между собой задачи подвести черту под прошлым, спрогнозировать будущее и дать истолкование настоящему. С первыми двумя проблемами было достаточно просто: с прошлым покончено навсегда, а будущее виделось эдаким гармоничным царством разума, где безраздельно властвует его собственная гегелевская философия, ибо только он — и никто другой — достиг наконец абсолютного знания и дальше, вообще говоря, делать нечего.

Сложнее, как всегда, обстояло с «проклятым» настоящим:

Оно никак не хотело укладываться в прокрустово ложе абстрактных схем и преподносило один сюрприз за другим. Иного не Могло и быть: живая жизнь, живая история, живые люди — одним словом, Гераклитов «живой огонь», который непрерывно вспыхивает и угасает. Но это и есть та самая диалектика, вторая составляет душу объективного и субъективного мира. Познай душу — и ты постигнешь все! Но и само познание невозможно без диалектики. Как душа — котел кипения страстей, так и познание — клубок противоречий, взаимоисключающих противоположностей, движения по спирали — путем отрицания отрицания, зигзагообразных отклонений в сторону и тем не менее — всегда прогрессивное продвижение вперед, несмотря на неудачи и поражения.

В предельно абстрактной и одновременно систематизированной форме Гегель указал путь к познанию: вооруженное факелом диалектики, оно преодолевает потемки незнания и заблуждения, рано или поздно прорываясь к свету Истины. Диалектика — не просто знание, а знание в действии — метод. Он — теоретический посох в руках кабинетного ученого или просветителя, вещающего с кафедры. Он — и надежнейшая опора в руках практика, преобразователя жизни. Алгебра революции — так метко охарактеризовал диалектику Александр Герцен, увидевший в философии Гегеля заряд необычайной силы. Нужно только суметь им воспользоваться. Охотники быстро сыскались. Среди них революционеры всех оттенков и направлений — от государственника-созидателя Карла Маркса до разрушителя-анархиста Михаила Бакунина.

«Феноменология духа» — вдохновенный гимн диалектике и ее праматери — философии. По Гегелю, наука без философии — ничто:

Философия часто считается формальным, бессодержательным знанием, и нет надлежащего понимания того, что все, что в каком-нибудь знании и в какой-нибудь науке считается истиной и по содержанию, может быть достойно этого имени только тогда, когда оно порождено философией: что другие науки, сколько бы они ни пытались рассуждать, не обращаясь к философии, они без нее не могут обладать ни жизнью, ни духом, ни истиной.

Основные персонажи гегелевской философской мистерии — дух, идея, понятие, разум и более экзотические категории, например, в-себе-сущее или для-себя-бытие. В филигранном анализе этих и других феноменов сознания немецкий мыслитель достиг таких глубин, какие до него не были доступны никому. «Феноменология духа» (впрочем, как и все последующие книги грандиозной философской эпопеи) построена по трехчленной схеме: в основе ее самой, каждого раздела, главы, параграфа, подпараграфа лежит триада, то есть какие-то три устойчивых понятия. В ранних работах Гегеля данный принцип проводится не всегда жестко, и здесь, как правило, немало прямых обращений к «живой жизни». Так, «Феноменология духа», несмотря на предельную сгущенность ее языка, переполнена образными сравнениями, нетривиальными категориями («ужас», «сердце», «светлое существо», «несчастное сознание» и др.), запоминающимися философскими притчами, которые вошли в золотой фонд человеческой мысли. Среди них рассуждение о господине и рабе.

Стремление к господству — вообще одна из важнейших побудительных сил человека (и, добавим, до сих пор одна из наименее изученных социальных категорий). Властный инстинкт лежит (подчас в скрытом виде) в самом фундаменте людских поступков, психологии, морали, правовых, идеологических, религиозных и иных отношений, политических акций и т. п. Каждый, так сказать, по природе своей и по существу бессознательно стремится к господству над другими, пытается подавить волю противоположной стороны, утвердив собственную, и властвовать в той или иной степени: родители — над детьми, муж — над женой (и наоборот), учитель — над учениками, проповедник — над паствой, начальник — над подчиненными; монарх — над подданными, президент — над страной, сверхдержава — над остальным миром и т. д. Крайний случай — отношения господина и раба, но именно здесь, как в капле воды, обнаруживается диалектическая взаимосвязь между ними. Господин владеет и повелевает рабом, может сделать с ним что угодно — даже убить безнаказанно, он, говоря словами Гегеля, — «его цепь». Но наслаждаясь неограниченной властью и благами, создаваемыми рабом, господин неизбежно попадает в прямую зависимость от последнего. Не будет раба — не будет никакой власти и у господина (не над кем!), не будет ни праздности, ни наслаждений. Выходит, что раб такой же господин, как и его хозяин. И сознание у обоих одинаковое — Рабское. Вот она — реальная диалектика реальной человечески жизни!

Подозревал ли сам Гегель, какого джинна запечатал до поры до времени в сосуде под названием «Феноменология духа»? Есть все основания предполагать, что он прекрасно осознавал и неисчерпаемые потенции утверждаемого им мощного метода и то могущество, которое приобретает вооруженные им личность, группа, сообщество, партия, класс. Ведь Гегель был сыном той эпохи, начало которой положила Великая Французская революция, пробудившая к жизни новые общественные силы и задавшая направление развитию всей мировой цивилизации. Классическая немецкая философия в лице ее главных представителей — Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля, Фейербаха — явилась своеобразной теоретической реакцией на революционную ситуацию в Европе, философским осмыслением вопросов, поставленных самой жизнью, которая без диалектики превращается в сухое древо и чахнет!

* * *
Вы читали краткий текст о произведении: ГЕГЕЛЬ: ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА. По поводу философского произведения изложена: краткая история его создания, содержание и смысл, суть произведения, приводится несколько отрывков - цитат. Также рассказано о самом философе - авторе произведения, приводятся некоторые факты из жизни.
Мы хотели бы, чтобы этот конспект помог читателю в понимании философии.
..................................................................................................

«ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА» – раннее произведение Гегеля . Впервые вышло под заголовком «System der Wissenschaft. Erster Teil, die Phänomenologie des Geistes» в 1807. Следующее издание Гегель начал готовить только в 1831, но смерть помешала этому. В 1832 (и в 1841) вышла под редакцией И.Шульца; 5-е издание в Собрании сочинений Лассона (1907; 1921; под ред. И.Хофмайстера, 1952), где была снабжена заголовками параграфов (они воспроизводятся в лучшем русском издании – Гегель . Соч., т. 4. М., 1956 – в переводе Г.Г.Шпета).

«Феноменология духа» – одно из самых трудных сочинений Гегеля. Она тесно связана с проблематикой других йенских произведений: испробовав различные варианты оснований системы, Гегель в итоге отвел эту роль именно феноменологии духа.

Центральные проблемы «Феноменологии духа»: 1) исследование тех духовных форм, которые рождаются в недрах индивидуального сознания, но затем превращаются в отчуждаемые «гештальты» (Gestalten) и – благодаря деятельности людей – «являются», как бы играют свои роли на «сцене духа». Слово «феномен» в этом произведении почти не фигурирует, а употребляется его немецкий эквивалент – Erscheinung, явление; соответственно предметом феноменологии (т.е. учения о феноменах, или явлениях) становится являющееся знание (das erscheinende Wissen) – одно из самых важных понятий «Феноменологии духа»; 2) изучение главных логико-философских кристаллизаций, вырастающих вокруг этих форм-«гештальтов» (сознание – самосознание – разум – дух) в их динамике и интерпретации различными философскими учениями; 3) связывание этих кристаллизаций, их «явленности» с историческим становлением человеческого сознания, «свернутым» прохождением им того пути, который в «развернутой» форме некогда проходил человеческий дух; 4) явное или зашифрованное насыщение этих логико-философских кристаллизаций исторически-конкретными «гештальтами», которые связываются с непреходящими формообразованиями человеческого духа, а через них – и человеческой истории (господское и рабское сознание, несчастное сознание и т.д.). В противовес историческому описанию, которое брало бы формы являющегося духа в форме случайности, «наука о являющемся знании», феноменология, берет их «со стороны их организации, постигнутой в понятии» (Соч., т. 4, с. 434); 5) подведение индивида к точке зрения науки как конечная цель «Феноменологии духа». Эта цель является и системообразующей: системный путь феноменологии духа телеологически проникнут устремлением к науке и научности, к научной истине, а через них – к свободе. В этом качестве она сначала и была задумана как первая, притом основополагающая, часть всей системы; впоследствии, однако, Гегель переосмыслил суть феноменологического исследования, сузив его функции до частного раздела философии духа. Однако и превратив логику в основание системы, Гегель не перечеркнул пропедевтического значения «Феноменологии»: так, в 1-м томе «Науки логики» (1812) он еще называет свою логику «первым продолжением» «Феноменологии духа», одновременно подчеркивая, что изменение «внешнего» отношения логики и феноменологии не затрагивает их «внутреннего отношения».

"Феноменология духа", которую Маркс назвал "истинным истоком и тайной гегелевской философии". В произведении рассматривается эволюция человеческого сознания от первых его проблесков до сознательного овладения наукой и научной методологией. Анализируя категорию отчуждения, Гегель "ухватывает сущность труда", т.е. многие важные стороны предметной деятельности человека, рассматривает человека и его историю как "результат его собственного труда", а следовательно, догадывается о некоторых реальных закономерностях истории. Гегель обосновывает тезис о субстанции как субъекте, деятельном, активном начале.

Исходное положение философии гегеля - тождество бытия и мышления, т.е. понимание реального мира как проявления идеи, понятия, духа. Это тождество Гегель рассматривал как исторически развивающийся процесс самопознания абсолютной идеей самой себя. По Гегелю абсолютна идея в своем развитии проходит три этапа:

1. развитие идеи в ее собственном лоне, в "стихии чистого мышления" - Логика;

2. развитие идеи в форме "инобытия", т.е. в форме природы - Философия природы;

3. развитие идеи в мышлении и истории - Философия духа.

Ценнейшим приобретением философии Гегеля была диалектика, изложенная особенно полно в "Науке логики". В этом произведении Гегель дал анализ важнейших законов и категорий диалектики, обосновал тезис о единстве диалектики, логики и теории познания, создал первую в истории мысли развернутую систему диалектической логики.

Исключительно велик вклад Гегеля в теорию познания - глубокая критика созерцательности.

Описание работы

Представляет собой исследование форм существования сознания . Методом движения выбрана критика являющегося (естественного, неподлинного, обыденного, нереального - термины Гегеля) знания со стороны науки. Согласно Гегелю (см. Введение) наука тем, что выступает на сцену, сама есть только некоторое явление наряду с другим знанием. Наука не может просто отвергнуть неподлинное знание под тем предлогом, что она является истиной, а неподлинное, обыденное знание для неё ничего не значит. Ведь последнее, напротив, заявляет, что оно истинно и для него наука ничто . Одно голое уверение имеет одинаковый вес, как и другое. Именно поэтому, наука должна выступить, излагая являющееся знание, чтобы в нём самом показать его неистинность. Последовательность формообразований, которую сознание проходит на этом пути, есть история образования самого сознания до уровня науки. Более того, в этом последовательном движении от одной формы являющегося знания к другой, мы проходим полноту форм существования сознания. Тем самым, критика являющегося знания есть одновременно изложение самой науки об опыте сознания .

Научным дополнением к изложению различных форм существования сознания, Гегель считает необходимую (логическую) связь, при котором от одной формы сознания мы переходим к другой. Этот переход Гегель и называет опытом сознания. В чём состоит эта связь? Гегель указывает, что «к какому бы результату ни привела критика неподлинного знания, его нельзя сводить к пустому ничто, а необходимо понимать как ничто того, чего он - результат, в коем содержится то, что является истинным в предшествующем знании». Эта связь различных форм существования сознания и определяет необходимость последовательного движения. У этого движения со своей стороны есть цель - она там, где знание выдерживает критику опытом, или как пишет Гегель, где «знанию нет необходимости выходить за пределы самого себя, где оно находит само себя и понятие соответствует своему предмету, а предмет - понятию». «Поступательное движение к этой цели оказывается безостановочно, и ни на какой более ранней стадии нельзя найти удовлетворения». Именно поэтому «Феноменология Духа» осуществляет одну из главных идей Гегеля состоящих в том, что истинное знание должно быть системой знания, а истинная наука - системой взаимосвязанных наук.

V. ДОСТОВЕРНОСТЬ И ИСТИНА РАЗУМА
- A. Наблюдающий разум
  - a. Наблюдение природы
  - b. Наблюдение самосознания в его чистоте и в его отношении к внешней действительности; логические и психологические законы
  - c. Наблюдение самосознания в его отношении к своей непосредственной действительности; физиогномика и френология
- B. Претворение разумного самосознания в действительность им самим
  - a. Удовольствие и необходимость
  - b. Закон сердца и безумие самомнения
  - c. Добродетель и общий ход вещей
- C. Индивидуальность, которая видит себя реальной в себе самой и для себя самой
  - a. Духовное животное царство и обман или сама суть дела
  - b. Разум , предписывающий законы
  - c. Разум, проверяющий законы
VI. ДУХ (нем. Geist )
- A. Истинный дух, нравственность
  - a. Нравственный мир, человеческий и божественный закон, мужчина и женщина
  - b. Нравственное действие, человеческое и божественное знание, вина и судьба
  - c. Правовое состояние

- B. Отчуждённый от себя дух; Образованность
  - I. Мир отчуждённого от себя духа
    - a. Образованность и её царство действительности (нем. Wirklichkeit )
    - b. Вера и чистое здравомыслие
  - II. Просвещение (нем. Die Aufklärung )
    - a. Борьба просвещения с суеверием (нем. Aberglauben )
    - b. Истина просвещения
- III. Абсолютная свобода и ужас (нем. Schrecken )

- C. Дух, обладающий достоверностью себя самого. Моральность
  - a. Моральное мировоззрение (нем. Weltanschauung )
  - b. Перестановка
  - c. Совесть (нем. Gewissen ), прекрасная душа, зло и его прощение

VII. Религия
- A. Естественная религия
  - a. Светлое существо
  - b. Растение и животное
  - c. Мастер
- B. Художественная религия
  - a. Абстрактное произведение искусства (нем. Kunstwerk )
  - b. Живое произведение искусства
  - c. Духовное произведение искусства
- C. Религия откровения
VIII. АБСОЛЮТНОЕ ЗНАНИЕ (нем. Das absolute Wissen )

Переводчики

На русский язык - Г.Г. Шпет , Э.Л. Радлов , Б.А. Фохт (издан в 1956 г.).
На французский язык - Ипполит, Жан .

Напишите отзыв о статье "Феноменология духа"

Литература

Азарова Н. М. Переводы «Феноменологии духа» Гегеля и язык русских философских текстов XX века. // Известия РАН . Серия литературы и языка. - 2008. - № 6. - Т. 67. - С. 46-53.
Кожев А. = Introduction à la lecture de Hegel. Leçons sur la Phénoménologie de l’Esprit. - СПб. : Наука , 2003. - (Слово о сущем). - 3000 экз. - ISBN 5-02-026788-0 .
Коротких В. И. «Феноменология духа» и проблема структуры системы философии в творчестве Гегеля. - М.: ИНФРА-М, 2011. - 383 с. - ISBN 978-5-16004921-2
Коротких В. И. Об одной любопытной опечатке в «Феноменологии духа» Гегеля. // Гуманитарные науки в Сибири, 2005, № 1. - С. 70-73. - ISSN 0869-8651
Коротких В. И. Предмет и структура «Феноменологии духа» Гегеля. // Вопросы философии , 2005, № 4. - С. 158-166. - ISSN 0042-8744
Мотрошилова Н. В. // Новая философская энциклопедия / ; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин , заместители предс.: А. А. Гусейнов , Г. Ю. Семигин , уч. секр. А. П. Огурцов . - 2-е изд., испр. и допол. - М .: Мысль , 2010. - ISBN 978-5-244-01115-9 .
Селиванов Ю. Р. Феноменология отчуждённого духа. - М.: Экон-информ, 1999. - ISBN 5-8039-0051-6
Селиванов Ю. Р. Сознание масс-медиа. Пролегомены к феноменологии коммуникации. - М.: Экон-информ, 2002. - ISBN 5-9506-0033-9
Смирных С. В. Невыученные уроки «Феноменологии духа» Гегеля. - СПб.: Грант Пресс, 2014. - 424 c. - ISBN 978-5-9901955-4-7
«Феноменология духа» Гегеля в контексте современного гегелеведения. / Отв. ред. Мотрошилова Н. В . - М .: Канон+, 2010. - 672 с. - 800 экз. - ISBN 978-5-88373-154-6 .

на других языках

Azarova Natalia. La Phénoménologie de l’Esprit de Hegel dans la traduction russe de G. Chpet et dans la traduction française de A. Kojève // Slavica Occitania. - 2008. - Nu--Le Mirail. - С. 253-269.

См. также

Ссылки

Густава Шпета
Оригинальный текст (на немецком языке)
Аудио-лекции "Георг Вильгельм Фридрих Гегель . Муравьев А. Н.

Отрывок, характеризующий Феноменология духа

– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu"est ce qu"il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N"avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu"est ce qu"il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J"ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c"est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.

Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.

Phenomenologie des Geistes") - первая из крупных работ Гегеля, явившаяся в то же время первым выражением всей его системы абсолютного идеализма. Посвящена анализу форм развития или явлений (феноменов) знания. Подготовлена к печати в 1805 - 1806, опубликована в 1807 под названием "Система науки. Первая часть. Феноменология духа" (одним из заголовков книги является также "Наука об опыте сознания"). Несмотря на уведомление о будущих публикациях "прочих частей" гегелевской философии, последние в свет так и не вышли, и "Ф.Д." навсегда осталась не только первой, но и единственной частью его системы в данной редакции. Начиная с 1812, Гегель радикально изменит структуру своего учения, в котором феноменология уже не будет фигурировать в качестве самостоятельного раздела. Изложенная кратко по новой схеме в "Энциклопедии философских наук", его система предстанет уже как состоящая из логики, философии природы и философии духа, как она и подается в традиционном изложении. В связи с этим в истории философии постоянно возникал ряд вопросов относительно соотношения "Ф.Д." и новой системы Гегеля, а также ее первой части - логики. В самом деле, круг вопросов и их решение в логике - первой части нового варианта его системы - и в "Ф.Д." как первой (и единственной) части ее исходного варианта, не совпадают, ибо основополагающая часть содержания "Ф.Д." была затем включена Гегелем в третью часть его системы - философию духа. С другой стороны, "Ф.Д." можно считать своего рода введением к гегелевской логике, а, следовательно, и всей его философии в целом, так как кульминационным пунктом работы "Ф.Д." стало дедуцирование Гегелем понятия абсолютного знания, что, по сути, является своеобразным предвосхищением и результатом "Науки логики" и всей его системы. И все же "Ф.Д." остается во многом как бы самостоятельным произведением, стоящим несколько особняком по отношению к гегелевскому философскому наследию в целом. Сам мыслитель не оставил нам однозначного и ясного ответа на этот вопрос; известно, что в более поздние годы Гегель так и не пожелал внести какие-либо серьезные изменения в текст работы, хотя был в значительной мере не удовлетворен им. Это, по-видимому, могло бы быть объяснено не столько ностальгическими воспоминаниями об эпохальных событиях начала века, совпавшими с годами его раннего творчества, сколько более весомыми причинами чисто теоретического характера, не позволившими ему органично вписать полученные здесь результаты в общую логику идей его зрелого периода. Не случайно, что вокруг данной работы в истории философии возник ореол таинственности и загадочности ("истинный исток и тайна гегелевской философии", по оценке Маркса), связанные не только с трудностями установления ее места и роли в процессе становления гегелевских идей, но и с проблемой интерпретации самой сути изложенной в ней концепции. Отсюда небезынтересна и последующая, очень непростая судьба работы, которая в 20 в. окажется чуть ли не самым читаемым философским произведением - и не только гегелевским - при том условии, что во время жизни мыслителя книге так и не была дана достойная ее высокая оценка, более того, она не была признана не только официальными, но и неформальными кругами его современников, включая и его тогдашнего ближайшего друга и сподвижника Шеллинга. Начиная примерно с конца 1930-х и по настоящее время, в западной историко-философской традиции вокруг "Ф.Д." возникла многочисленная литература различного рода ориентации и жанров, вместившая в себя самые разные, вплоть до противоположных, версии ее толкования - неомарксистские, экзистенциалистские, герменевтические и др. Среди авторов, специально занимавшихся текстом данной работы и оставивших нам свои варианты его интерпретаций, можно назвать имена таких известных зарубежных мыслителей, как Д.Лукач, Хайдеггер, Маркузе, Адорно, Хабермас, Ж.Ипполит, Кожев, Гадамер, Р.Норман, А.-Ж.Лабарьер, Деррида и др. Тем не менее, правомерно полагать "Ф.Д." не только как "тайну", но и как своего рода "исток" гегелевской философии; как предпосылку и одновременно квинтэссенцию его новой системы. Идея "чистого знания", совпадающего с предметом; наука, предметом которой и является логика, впервые дедуцированы Гегелем именно в "Ф.Д.",которая в то же время содержит в себе краткое изложение всей сути его философии: абсолютное знание являет собой высшую форму развития абсолютного духа, выражающего собой безусловную полноту всей действительности и являющегося самой этой единственно подлинной действительностью. Ступени развития действительности вообще и истории человечества в частности, а также ступени развития философии являются формообразованиями абсолютного духа, сущность которого состоит в процессе самопознания. Этой его целью, таким образом, является он сам, познающий себя самого в историческом процессе и тем самым сам себя осуществляющий. Примерно об этом мы и читаем в выводах "Ф.Д.", согласно которым сознание познает свой предмет и на высшей ступени этого познания оказывается, что познание предмета сознанием было лишь познанием духом себя самого. Другое дело, что если система Гегеля излагает или охватывает собой весь мир как целое, как исторический процесс, развитие которого идет параллельно развитию человечества и его познания, то "Ф.Д." акцентированно ориентирована исключительно на историю развития человеческого сознания как процесса овладения им предметом, а значит - самим собой. Структура "Ф.Д." состоит из традиционно громоздкого для всех представителей немецкой трансцендентально-критической философии Предисловия (более 40 страниц), которое к тому же еще и чрезвычайно загружено в содержательном плане и выглядит избыточно фрагментарным; более того, как отмечают многие современные гегелеведы, Предисловие явно было выполнено уже после того, как Гегель проделал основную часть своей работы и потому его целесообразнее было бы назвать не предисловием, а послесловием, многие положения которого лишь прокламируются, не будучи эксплицитно развернуты в основном тексте. По словам одного из почти забытых философов того времени - А.Гайма, Предисловие к "Ф.Д." можно было бы назвать сочинением "О различии между системами философии Шеллинга и Гегеля", причем, главный пункт различия, повлекший за собой все остальные, заключается в том, что, по Гегелю, философия должна быть наукой, а последняя возможна только в форме системы. Форма науки, в свою очередь, предполагает ее всеобщую понятность (экзотеричность), пригодность для преподавания и изучения, отсюда резкая критика Гегелем эзотерической, интуитивной философии Шеллинга (хотя, надо заметить, что само имя его оппонента в тексте ни разу не упоминается). Первым и необходимым условием экзотерической по форме философии должно быть, по Гегелю, специфическое понимание самого исходного начала, или принципа философствования, который следует понимать не только как субстанцию, но и как субъект, т.е. активное, движущее начало всех изменений, которое, однако, осознает себя таким только в результате долгого пути развития через последовательное развертывание всего имплицитно в нем предполагаемого. Здесь же, в Предисловии, философ очерчивает главную цель развития абсолютного духа в качестве абсолютного знания или науки об абсолютном духе, к которой он непрерывно восходит от непосредственного (низшего) знания через ряд ступеней к знанию обоснованному, опосредствованному. Соответственно, феноменология, как своего рода "лестница знания", и должна была помочь индивиду встать на путь истинного философского мышления - абсолютного знания, отталкиваясь от непосредственного чувственного опыта. Именно в Предисловии Гегель развивает также и свою, ставшую поистине сакраментальной, идею об историческом характере философской истины, рассматриваемой им как процесс, в котором имеет место диалектика относительного и абсолютного, истины и заблуждения. Таким образом, "Ф.Д." должна была систематически понять путь индивида к чистой науке, истинному знанию во всем его объеме, исследуя и изображая, опять-таки во всей полноте, а также необходимости, все ступени (формы, явления, феномены, этапы, образования и т.п.) знания (сознания). Будучи чрезвычайно сложным для понимания и не совсем традиционным концептом, этот "являющийся дух" требует совершенно особых приемов феноменологического описания его истории, из которых и складывается в целом очень специфический стиль, а может быть даже и язык "Ф.Д.". В отечественном гегелеведении прошлых десятилетий, занятом по преимуществу теоретической реконструкцией и анализом идей системности и историзма, проблема языка гегелевской феноменологии (как и философии в целом) осталась почти незамеченной (исключая разве что работы Н.В.Мотрошиловой, в которых теоретическая реконструкция осуществляется в контексте анализа гегелевской терминологии), в то время как на Западе, особенно в англо-американской аналитической традиции, ей уделяется серьезное внимание, благодаря чему идет процесс переосмысления роли и места идей немецкого мыслителя в контексте так называемого лингвистического поворота (см. Лингвистический поворот). Особое место в тексте "Ф.Д.", наряду с Предисловием, принадлежит и Введению, которое также не раз становилось объектом специального философского исследования. Здесь Гегель кратко излагает как бы схему движения являющегося духа, которая затем обрастает реальной "плотью" и "кровью" в ходе последующего развертывания содержания в основной части. Путь от обычного каждодневного сознания к науке раскрывается философом как единый диалектический процесс, при рассмотрении которого особое значение приобретают вопросы о начале и, соответственно, обусловленности этого последнего. По Гегелю, дух не есть простое, непосредственное тождество; он изначально открывает в себе нечто отличное от себя, раздваиваясь на сознание и предмет. В процессе развития он затем преодолевает это раздвоение, достигая конкретного тождества. На протяжении всего феноменологического исследования мы и имеем дело с сознанием и его предметом: сознание познает предмет, сравнивает свое знание о предмете с самим этим предметом, проверяет их соответствие (в котором, по Гегелю, и заключается истина). Стремясь к абсолютному знанию, сознание должно освоить весь опыт, достигнув такого знания, в котором сознание (понятие) и предмет совпадут. Тем самым, исходным пунктом обычного индивидуального сознания, а также всей теории познания (а значит и феноменологии) становится соотношение сознания и предмета, независимого от него. Одновременно Гегель усматривает в этом раздвоении и основной принцип развития сознания и главный метод выполнения феноменологией собственной задачи. Тезис об изначальном противостоянии друг другу сознания и независимого от него предмета на первый взгляд кажется несогласующимся с исходным принципом гегелевской философии, согласно которому только дух является действительным. Однако сам мыслитель решал эту проблему в русле идей своего выдающегося предшественника - Шеллинга, который еще в "Системе трансцендентального идеализма" отмечал, что на начальной стадии своего развития сознание просто не знает, что независимый от него предмет не является таковым; преодолевая этот предмет и переходя тем самым от одной ступеньки (ср. с "эпохами" Шеллинга) лестницы своих формообразований к другой, оно, тем самым, узнает, что предмет был в нем самом (был им) и вся борьба за его преодоление была борьбой духа с самим собой. Но такого рода истина, как уже отмечалось, открывается только на ступени абсолютного знания, когда дух превратится, наконец, в самого себя. Вся же предшествующая история развития сознания "протекала, - как скажет Гегель, - как бы за спиной сознания". Следует отметить и то, что, анализируя диалектику взаимодействия сознания и предмета, Гегель в самом предмете также выделяет два важных момента, рассмотрение соотношения которых и становится предметом исследования всей феноменологии. Имеется в виду двоякое отношение сознания к предмету: оно должно соотноситься с ним и в то же время отличаться от него, благодаря чему только и становится возможным знание (по Гегелю, знание - это и есть предмет как он является в сознании). Однако предмету принадлежит, по Гегелю, и отличное от сознания, ему самому присущее бытие, поэтому философ отличает это, так называемое "бытие в себе" от отнесенного к сознанию "бытия для другого". Вся лестница формообразований или ступеней являющегося сознания выстраивается только благодаря тому, что сознание постепенно, на всех этапах своего развития отделяет, а затем сравнивает явление предмета и его сущность. Это только потом оно осознает тот факт, что "бытие в себе" вовсе не находится вне сознания, а также существует для него; пока же это сравнение осуществляется непроизвольно, как бы сказал Шеллинг, "бессознательно". Точно так же непроизвольно осуществляется и следующий за сравнением переход сознания от одной его формы к другой. В основе этой динамики, по Гегелю, лежит противоречие между предметом и его понятием, явлением и сущностью, "бытием для другого" и "бытием в себе". Несоответствие двух этих моментов вынуждает сознание радикально пересмотреть, а затем и изменить свое знание о предмете, чтобы добиться соответствующего совпадения. С этого момента все, что ранее претендовало на статус знания о действительном предмете, низводится в область ложных представлений о нем; в свою очередь, то, что полагалось в роли "бытия в себе" (сущности) предмета, становится ныне единственно подлинным предметом. Сам Гегель пишет об этом следующее: "...вместе с переменою знания в действительности изменяется и сам предмет", т.к. это знание было ни чем иным как знанием предмета. Поднявшись на новую ступень по лестнице своих формообразований, являющийся дух изменяет свое знание о предмете и вновь начинает сравнивать это свое, уже новое знание, с новым предметом и вновь это "бытие в себе" предмета оказывается "бытием для другого", поэтому на сцене опять появится следующая форма духа и т.д. Благодаря этому и развертывается процесс последовательно возникающих одна из другой форм сознания, и все это, по мысли Гегеля, происходит "без ведома самого сознания". Этот необходимый ход сознания и составляет, по Гегелю, предмет науки феноменологии, разница между которой и ее предметом состоит в том, что в феноменологии этот непроизвольно пройденный сознанием путь осуществляется в ясной и сознательной форме; здесь, на арене феноменологии, как бы воочию прокручиваются разнообразные стороны движения сознания, все его предметности, позиции, иллюзии и многое из того, что совершается как "за его спиной", так и "перед" самим сознанием. Описанная выше схема или, как ее было принято называть в марксистском гегелеведении, диалектика развития сознания, воплощается далее в основном тексте "Ф.Д." в виде последовательного перехода от одной формы являющегося сознания к другой. В роли основополагающих здесь выступают Сознание, Самосознание и Абсолютный субъект, которые, в свою очередь, распадаются внутри себя на производные феномены. Структура работы и определена вычленением и последующим анализом этих трех основных форм духа, поэтому она состоит из трех главных разделов, из которых именно последнему, посвященному абсолютному субъекту, Гегель уделяет больше всего внимания в текстуальном плане, исследуя многообразные формы духовной деятельности людей: нравственность, религию, в определенной мере искусство и философию. Те опыты, которые дух начинает производить над собой с целью возвыситься до абсолютного знания или системы науки начинаются с так называемой чувственной достоверности на ступени сознания. Предмет дан здесь сознанию непосредственно, с помощью чувств. Кажущийся индивидуальным, конкретным, богатым признаками, он оказывается, однако, при дальнейшем его познании только абстракцией, лишенной какого-либо конкретного содержания. Изменение предмета ведет к изменению сознания, которое хотя и познает его опять-таки в качестве некоего непосредственного предмета, но пытается увидеть его в его истинности, связи с другими предметами, в его определенности. На ступени восприятия сознание снимает истинность чувственной достоверности, хотя и не превращает ее в ничто. Именно в этом фрагменте текста "Ф.Д." Гегель развертывает свою знаменитую трактовку понятия отрицания и его диалектического характера. Здесь сознание опять имеет дело с предметом, сохраняя непосредственность чувственного, но это уже непосредственноть общего, а не единичного. Предмет един, но он видится как обладающий многими свойствами; т.е. воспринимающее сознание познает его как единое и многое одновременно. Сознание оказывается не в силах задержаться на этой ступени своего развития: внутренняя диалектика заставляет его изменить свою точку зрения, выявить противоречие на этой ступени и, преодолев его, продвинуться на новую. Противоречивый предмет (как совокупность свойств вне единства и одновременно единое вне свойств) должен быть снят, а с ним и его сознание, которое поднимется теперь на ступень рассудка, ищущего основание. То, что воспринимающее сознание считало существенным, существующим самим по себе, рассудок объявляет несущественным, внешним. Если внешнее есть проявление, тогда основание есть внутреннее, закон, сущность. Таким образом, для воспринимающего сознания определенности (свойства) предмета казались независимыми друг от друга и от самого предмета и в то же время зависимыми от последнего; рассудок легко разрешает это противоречие, утверждая, что все эти определенности есть проявление сущности. Рассудок идет, таким образом, дальше, не довольствуясь восприятием отдельных вещей; он обнаруживает связь между явлениями и возвышается до понятия их внутренней сущности, закона, а последний, по Гегелю, выражает всеобщую, неизменяющуюся связь определенностей, их тождество. Поскольку деятельность рассудка выражается в том, что он в различном открывает тождественное (закон), а в тождественном - различие (многообразие явлений), то такой предмет нельзя уже считать предметом рассудка, да и такой рассудок превращается в самосознание, отличающее себя само от самого себя и знающее, что отличное от него в то же время тождественно с ним. На ступени самосознания предмет и сознание тождественны, т.к. сознание имеет самого себя объектом и, таким образом, отличает себя от самого себя. Сознанию противостоит уже не другое, не предмет, независимый от него: "бытие в себе" и "бытие для другого" совпадают и сознание становится свободным (т.е.неограниченным внешним предметом). Но, как скажет Гегель, всего этого само самосознание о себе еще не знает; оно должно познать себя, свою сущность и тем самым оно становится своим предметом. Предмет здесь одновременно и отличается от самосознания и есть само это самосознание. Оба существуют и для себя и для другого, т.к. на этой ступени это одно и то же. Самосознание оказывается как бы раздвоено. По Гегелю, это отношение между "видами" одного, но раздвоенного самосознания можно представить следующим образом: первое признает себя в другом, а другое - в первом, и оба "признают это свое признание". Между ними идет борьба, в которой одно снимает (не уничтожает!) другое, отнимая (одно у другого) самостоятельность. Первое, таким образом, становится самостоятельным, второе - несамостоятельным. Исходной формой самосознания становится самостоятельность и несамостоятельность самосознания; господство и рабство. Дальнейшая диалектика развития приводит к превращению каждой из этих сторон в свою крайность; раб благодаря труду и сопровождающей его познавательной деятельности становится свободным - господином, не зависящим ни от кого в своем сознании. Такая полная независимость от условий жизни и существования делает сознание стоическим, отказывающимся от какой бы то ни было действительности вообще. Но эта черта, в положительном смысле отличавшая стоическое сознание от рабского, оказывается при дальнейшем развертывании уязвимой для стоика, ибо она мешает ему реализовать главную по сути цель самосознания и духа вообще - осилить эту действительность, превращая тем самым сознание в скептическое. Раздвоение сознания в самом себе, по Гегелю, становится сутью этого формообразования, однако, как только то, что живет в скептическом сознании, становится и для него тем, что оно есть в себе, - оно переходит на новую ступень своего развития, которую Гегель очень образно назовет несчастным сознанием. Раздвоение этой формы сознания оказывается столь велико, что свои моменты оно представляет как две абсолютно независимые действительности, из которых одна (та, в которой оно живет), видится ему изменчивой, а другая - вечной (божественное сознание). Несчастье сознания заключается в тщетности поисков его неизменной сущности, которая постоянно от него ускользает, не позволяя восстановить утраченное единство. Однако и для сознания приходит пора перестать быть несчастным, "спуститься с высот потустороннего мира на землю" и увидеть, что этот мир существует не "по ту сторону сознания", а в нем самом. Оно снимет им же самим установленную противоположность между собой и божественным сознанием и восстановит единство самосознания и действительности. Постигнув тем самым свою всеобщность и абсолютную полноту реальности в самом себе, сознание поднимется на следующую ступень своего развития - разум. Эту третью ступень или разум, на которой достигается тождество самосознания и предмета, снимается дуализм субъективного и объективного, понятия и предмета, посюстороннего и потустороннего, Гегель называет истиной самосознания. Однако таков разум еще не для себя, а лишь в себе, и вышеупомянутый дуализм снимается лишь в процессе дальнейшего опыта обретения сознанием своей истинной природы. Разум должен осуществить себя как свою цель и познать, что то, что он есть для другого, он есть и для себя, что объективное есть субъективное, что предмет есть мысль, а разум - единственное действительное. С целью достижения абсолютного знания он должен будет пройти еще ряд этапов, повторив тем самым в развитии индивидуального сознания уже пройденные человечеством ступени развития и познания им действительности. Такими ступенями станут дух, религия и абсолютное знание. А пока "наблюдающий" разум открывает в мире разумное содержание, находит в нем себя предписывающим законы этой действительности. Сначала он открывает законы природы, затем переходит от органической природы к самосознанию и видит, что вся предметная действительность - это он сам. Достоверность и истина совпали и таким образом, по Гегелю, намечается переход к новому этапу развития сознания - ступени, которая в последующей гегелевской философии духа будет фигурировать под рубрикой объективный дух, включая сюда опыт социально-исторического формообразования сознания, исторические образы мирового духа - важнейшие социо-культурные эпохи, сыгравшие определяющую роль в становлении духа и осознании им себя. Речь пойдет об истинном духе или нравственности; отчужденном от себя духе, или образованности; духе, обладающем достоверностью себя самого или моральности. Индивидуальность возводится, тем самым, к исторической действительности общественного бытия. Эту ступень Гегель назовет ступенью духа. Завершающими формообразованиями сознания становятся у Гегеля ступени религии и абсолютного духа. Религия у Гегеля - явление абсолютного духа, т.е. его сознательность или абсолютный дух во всей его целостности как предмет познания. Именно поэтому он и есть религия, по утверждению Гегеля. Абсолютный дух у него везде, и он есть - все. Но в зависимости от того, где он открывается как целое, как божество, возникают различные виды религии - так называемые "естественные" религии (восточные), "художественная" религия (древнегреческое искусство, которое Гегель так вводит в содержание религии) и "религия откровения" или абсолютная религия (христианство). На ступени абсолютной религии абсолютный дух достигает формы субъекта, того, чем он был в себе, т.е. достигает своего истинного содержания и в этой форме проявляется как религия. Здесь достигается последнее содержание сознания (абсолютное), но форма этого содержания не является, по Гегелю, самой последней. Содержание проявляется на этой ступени лишь в форме представления, а не в форме понятия. Это с необходимостью вынуждает дух возвыситься еще на одну ступень, на которой абсолютное содержание наконец выразит себя в адекватной ему абсолютной форме - в форме понятийного, спекулятивного мышления. Такой абсолютной формой и становится у Гегеля абсолютное знание, наука, философия. На ступени абсолютного знания в новой форме - понятия - оказывается сохранен весь пройденный сознанием путь развития (как и путь развития человечества в целом); все предыдущие ступени - от первой и до последней - здесь сняты в гегелевском смысле слова, т.е. оставлены им в качестве моментов этого абсолютного знания. Только теперь для сознания раскрывается, наконец, вся история его развития, субъектом которой и был он сам. Гегель заканчивает работу подробной характеристикой абсолютного знания, суть которой кратко может быть сведена к следующему. Абсолютное знание, осуществляющееся в процессе развития, есть целостность духа, - весь дух, который знает самого себя как духа в своем историческом развитии. Оно (абсолютное знание) есть дух, который выразил свое абсолютное содержание в абсолютной форме. Поднимаясь до себя самого, дух "учился", "страдал" и с помощью опытов, обогащенный, достиг цели. "Дух в себе превращается в дух для себя, субстанция превращается в субъект, предмет сознания в предмет самосознания, т.е. в снятый предмет, или понятие". Такой дух, по Гегелю, и есть наука. Таким образом, феноменология как будто решает все поставленные перед нею Гегелем задачи. И, тем не менее, сам мыслитель, как известно, впоследствии решительно переосмыслит результаты своей первой работы, выстраивая весь корпус своего учения отнюдь не на основе феноменологических изысканий.